Возможно, все дело в том, что всю свою жизнь я жил не в реальном мире, а готовился к другому, какому угодно, только не к этому. Мне казалось, хуже быть не может. Мне казалось, окажись я в любой из альтернативных вселенных, каком угодно параллельном измерении, то смог бы найти там свое место. В моем мире такого места просто не существовало. Я физически и морально готовился к зомби-апокалипсису, обдумывал план выживания, прокладывал маршруты и угадывал варианты развития событий. Я готовился к контакту с пришельцами, составлял список вопросов к разумной и могущественной цивилизации. Думал, как буду оправдывать человеческую тупость и убожество в их мудрых глазах. Я готовился к тому, что на планету упадет огромный метеорит, который полностью уничтожит все живые организмы, и точно знал, о чем именно буду думать, глядя, как ко мне движется ударная волна. Я готовился к чему угодно, только не к жизни в реальном мире, и, мне казалось, что я был готов.
В этот мрачный и пасмурный день я сидел в полном одиночестве на лавочке в парке, и понимал, что я совершенно не готов. Все, чем я занимался всю свою жизнь, во что вложил так много, на самом деле не стоит ничего. Вопреки невозможности этого, я попал в другой мир, но не знал, что мне делать.
Я не знал этого наверняка, и никак не мог определить, стоит ли мне идти куда-то сейчас, или потом. Я не знал, что мне делать так, словно внезапно я оказался перед неразрешимой задачей, которую не замечал раньше. У меня в голове была разумная мысль, которая говорила мне о том, что через несколько часов, несколько километров меня будет ждать моя девушка, которая решит мою проблемы и ответит на мой вопрос. Но прямо здесь и сейчас ее не было, а сквозь пространство-время она казалась призраком, которого не существует, которого придумал я сам, что бы было у кого спросить ответ, когда окажусь в тупике. У меня в душе было жуткое чувство, которое заставляло меня хотеть спрятаться в урну или залезть под лавку, закопаться в кучу листьев или под землю. Это чувство говорило мне, что там, на глубине нескольких метров я буду чувствовать себя лучше, чем тут, под тусклыми лучами солнца и подозрительными взглядами мимо проходящих людей на того, кто сидит без движения и смотрит в одну точку.
Лавочка, на которой я сидел, была одна из четырех, которые стояли по краям небольшой поляны, лужайки, в центре которой летом растут цветы, а сейчас там только куча гниющих листьев. Напротив нее стоял уличный фонарь, и его столб отбрасывал размытую тень на серый асфальт. Эта тень была едва заметна, а ее движение почти невозможно было отследить, но я смотрел на нее неотрывно. Я смотрел, как один миллиметр за другим она движется из одной стороны в другую. Я думал только про эту тень, и ни о чем другом, и мои мрачные мысли замедлялись, мой страх больше не был настолько отчаянным.
Я просидел много часов почти без движения. Я следил за тенью от фонаря, и, наверное, впал в прострацию, транс, кататонию. Но так не могло продолжаться бесконечно. В конце концов, на улице стало темно, и фонарь сделал то, ради чего он здесь стоял, ради чего существовал - зажегся тусклым желтым светом. Как только это случилось, я встал с лавочки и пошел в сторону автовокзала на другом конце города.
Пока я шел, в моей голове была только мысль, одна картинка, изображения. Перед своим внутренним взором я видел фигуру своей девушки, которая стоит на условленном месте и ждет меня. Может быть, она ходит из стороны в сторону, или сидит на лавочке и курит персиковую сигарету, пьют дешевый мерзкий кофе, что угодно, но она там, где должна быть. Я знал, что она сделала все, как следует, что она уже купила билет, и мне без разницы в какую сторону. Я полностью ей доверял, потому что она была более приспособленная, чем я. Пока я шел, мне не было страшно или жутко, я не думал о том, что кто-то смотрит на меня и спрашивает, почему в темное время суток он надел очки. Мне было плевать, потому что я не думал ни о чем, кроме своей девушки, которая ждет меня. Это было славно состояние душевного равновесия, которое возможно только при условии абсолютной пустоты в голове.
Я не знал, сколько прошло время, потому что у меня не было часов, никого внутреннего чувства. Я был как бездушный, неразумный механизм, который двигается, но не осознавал этого. Приходить в себя я начал только тогда, когда до вокзала оставалось не более пяти минут. Я очнулся словно после тяжелого сна, глубокого, как кома, осознал себя бредущим в нужном направлении. Я понимал, что происходит точно так же, как знал, где нахожусь, когда просыпался. Всматриваясь вперед, я пытался различить знакомый образ, но не мог этого сделать. Только когда я подошел совсем близко, вплотную, я увидел ее, как и ожидал. Я не сомневался, что это произойдет, потому что увидел бы ее в любом случае, вне зависимости, есть она, или нет.