Я сидел на полу и вспоминал, что я читал об этом, что видел в фильмах или придумывал сам. Я спрашивал себя, что делает человек, когда превращается чудовище, и находил только один ответ. Человек становится монстром для того, что бы убивать людей, внушать им ужас и разрывать их на части. Ничем другим он не занимается, и сложно придумать, зачем еще отращивать клыки и когти, кроме как для того, что бы запускать их в тело жертвы. Всякое чудовище есть символ зла, внешний враг, против которого сплотится все человечество, что бы низвергнуть его и убить. Но я не был уверен в том, кто я есть. Мне показалось, что что-то изменилось во мне, но в зеркале я видел себя прежнего. Что бы решить это наверняка, я бы положил себя на стол, собственной рукой вскрыл себе живот и вытащил внутренности наружу, что бы посмотреть из чего я состою. Мне было бы интересно это узнать, но что было важно именно сейчас, я знал и так. Вне зависимости ни от чего, я знал, что мне делать в перспективе нескольких часов, и в этом плане у меня не было никакого выбора.
Когда я вышел из подвала, то увидел, что была ночь. Или поздний вечер. Того же дня, или следующего, это не имело значения. Я пошел по тропинке и перелез через забор. Отметил, что действительно сделал это более ловко, чем тогда, пару лет назад. Во всяком случае, я не зацепился за острые прутья своим самым уязвимым местом. Я ступил на тротуар и пошёл куда-то, сам не знал куда. Мне хотелось думать, что инстинкт ведет меня по городскому лабиринту туда, где есть добыча. Но возможно я просто блукал по полу знакомым улицам, даже не смотря по сторонам. Дело в том, что я не совсем предстал себе, как будет происходить эта самая охота. Да, моя звериная, или какая там еще часть, рисовала картины убийства на любой манер, но мой разум затруднялся придумать алгоритм, как воплотить это в жизнь.
Я бродил несколько часов, и так случилось, что я свернул с широких и ярко освещенных улиц и оказался на школьном дворе. Окажись я здесь раньше, и смог бы увидеть собак, бегающих туда сюда и играющих друг с другом, мог бы увидеть маленьких мерзких детей, которые делают то же самое. И тех, и других выгуливают их хозяева, которых можно отличить лишь по наличию кожаного поводка. Это хозяева собак. Чаще всего собак. И те, другие сейчас дома, уложили своих питомцев спать и повесили кожаные плетки на гвоздь у двери.
Сейчас же на школьном дворе я увидел группу молодых людей - парней и девушек лет семнадцати, которые сидели на железных конструкциях, предназначение которых никому неизвестно. Первого взгляда на них было достаточно, что бы понять, что они не являются каноническими обитателями района, с их атрибутами и манерой поведения. Я не видел, как в их компании тлеют огоньки сигарет и не слышал в их речи громких экспрессивных выражений, обильно сдобренных бранной руганью. Со всеми на то основаниями можно было предположить, что это культурные молодые люди, которые занимаются спортом и вот сейчас коротают вечер со своими девушками. Эти парни и девушки излучали здоровье и счастье в их примитивном понимании оного, их кровь бурлила страстью и любовью и должна быть сладкой, как первый поцелуй. Я присел на окраине школьного двора, на теплотрассу возле котельной, обратная сторона которой служила общественной уборной, курилкой для школьников и местом забав для разных педофилов и извращенцев. Я наблюдал за компанией молодых людей сидя почти неподвижно, это было незнакомое чувство, азарт и терпение, это была самая настоящая охота. Так я просидел около часа, а потом этих мальчиков и девочек стали звать домой родители и они, нехотя, стали расходиться. Одна парочка пошла в одну сторону, а девушка с двумя парнями в противоположную, прямо ко мне. А я сидел и пытался сделать самый невинный вид, на который был способен, якобы я смотрел на звезды и думал о вечном. Они прошли мимо меня, даже не взглянув в мою сторону. Парни наперебой рассказывали забавные истории и шуткували, пытаясь завладеть вниманием девушки, а та одаривала улыбкой то одного, то другого. Когда они зашли мне за спину метров на тридцать, я встал и пошел за ними. Они шли по дворам минут десять и, наконец, остановились у одного из подъездов одной из многочисленных многоэтажек. Очевидно, тут жила девушка, так как она поцеловала парней в щеку и зашла в подъезд. Парни пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Один из них сразу же достал телефон и зашел в какую то игру, а второй засунул руки в карманы и, глядя себе под ноги, пошел домой неспешным шагом. Его-то я и выбрал. Я следовал за ними на некотором расстоянии, и когда он стал заходить в подъезд, я ускорился и зашел в еще не закрытую дверь с разницей в несколько секунд с ним.