Неподалеку лежала еще одна, только уже не девушка, а женщина. Наша лаборантка, которая делила с нами свою мудрость и обильные знания, которая помогала нам и наставляла на верный путь. Она лежала с проломленным черепом в груде обломков, и, если честно, в таком виде она мне нравилась намного больше.
Мне в голову пришла идея, которой не было изначально. Она пришла ко мне спонтанно я не знаю, откуда, и она мне понравилась. Лезвием ножа я вырезал на лицах геометрические фигуры - треугольник, круг, квадрат, крест. Я не вкладывал в это никакой смысл, ничего не хотел сказать. Пусть тот, кто будет смотреть на эти лица на отрезанных головах думает, что же я имел ввиду. Пусть люди смотрят на эти знаки, как на буквы алфавита, и пытаются разгадать загадку, у которой нет ответа. Я делал это, не преследуя конкретного умысла, а просто так, по наитию. Почему бы и нет, думал я, и чертил на лицах геометрические фигуры. С лицом лаборантки я не стал производить никаких манипуляций, так у меня на нее были другие планы. Отложив нож, я взял в руки молоток и стал бить им по ее голове, пока в ней не образовалась достаточно большая зияющая дыра. В эту дыру я засунул свои пальцы и разорвал голову на две части. Я выкинул осколки черепа и взял в руки ее мозг. Он был значительно меньше, чем можно было предположить. «Хм...» Я разделил его на мелкие кусочки и запихнул в бутыль с кровь, где он плавал розовыми ошметками. Тело было мне не нужно, и я оставил его лежать как есть.
Я вздохнул. Оказывается, это довольно утомительное занятие - махать молотком, ломать кости и резать глотки. Но не время отдыхать, осталось еще много неотрезанных голов. Так думал я, когда шел к следующей девочке, лежащей на полу. Ею оказалась та, кому сегодня не повезло самым обидным образом, та, кто проявила излишнее стремление к учебе. И привлекли мое внимание ее рыжие волосы, которые резко выделялись на фоне белой двери. Ее волосы цепляли мой взгляд уже второй год, как и ее фигура, которая была сейчас в моей полном распоряжении. Я предавался греховным мыслям около секунды, и только секунду спустя я вспомнил про свою основную задачу. Просто отрезать ей голову мне не хотелось. Мне казалось, она заслуживает другой, более почетной участи. Какой? Этого я еще не придумал. Поэтому я развернулся и пошел обезглавливать другие, менее привлекательные тела.
Прошло минут двадцать и еще три головы лежало на парте и еще три тела сидело за партой, напротив трех предыдущих. Крови в бутыле было уже много, более восьми литров. Она посворачивалась в отвратительные комья и по консистенции была больше похожа на содержимое канализации, чем на квинтэссенцию жизни.
Остановился я на последней девочке, которая лежала возле окна. Моя рука успела лишь мимолетно коснуться ее, но этого хватило, что бы повернуть ее голову на неестественный угол. Я положил ее на спину и развернул голову в правильное положение. В момент, когда я лишал ее жизни, я не видел ее лица, и тогда бы я не мог сказать, чья именно душа покинула тело. Но сейчас я мог рассмотреть ее как следует. Я знал ее лучше, чем остальных, но не потому, что был знаком с ней, а потому что часто смотрел на нее. Я делал это против своей воли потому, что она разбудила призрака давно забытого романтического чувства. Она походила на этого призрака, как одна капля воды походит на другую. Этот призрак появлялся всякий раз, когда я видел ее, и вскрывал давно зажившие раны. Как бы я хотел избавиться от всего потустороннего в своей жизни. Я провел не один обряд экзорцизма, я ходил в церковь и молился богу, я ходил на кладбище и взывал к дьяволу, но не изменилось ничего. Мне не было жаль ее, потому что она не была моей мечтой, не была ангелом, а всего лишь человеком, который был похож на него. Она была человек, таким же, как и все остальные, и никогда бы не разделила со мной мою участь, не стала рядом со мной против всех остальных. Я иногда думал об этом, представлял, как бы это могло быть, но знал, что это совершенно невозможно.