Целый день маленький компьютер, встроенный в визор, сканировал для Ара все медиапорталы. Просмотр отчета стал для него ежедневным ритуалом. Иногда визор что-то обнаруживал по серии ключевых слов, которые Ар надиктовывал и время от времени обновлял. Чаще всего ничего стоящего обнаруживать не удавалось. Все темы были слишком далеки от того, что он действительно искал.
Аарон помнил вечер, когда визор показал стопроцентное попадание. Сердце его тогда так заколотилось, что контроллер здоровья выдал сигнал тревоги. Но все было зря. В интервью один доктор назвал синдром как пример очень редкой болезни наряду еще с десятком таких же.
Без особой надежды Аарон просматривал список совпадений. На этот раз улов был совсем бедным: несколько совпадений с ключами «синдром», «неизлечимая болезнь». По отрывкам было видно, что все это чушь. Но вот в конце списка скромно помещалась выдержка, привлекшая его внимание.
Заокеанским ученым удалось разработать универсальный метод генетических отклонений. Метод позволяет изменять дефектный ген человека…
Сердце Аарона не стучало, как тогда, но ему показалось, что запись может быть интересна. Эта была всего лишь маленькая рекламная заметка. В ней говорилось, что дефектный ген, какой бы он ни был, подлежит замене за счет специальной комбинации нанороботов, заселяемых в организм, и нужных препаратов. Ар и раньше слышал об успешном лечении с использованием нанороботов, но чтобы исправить ген во всем организме… Это в принципе выглядело невероятным.
Однако Аарон и мог рассчитывать сейчас только на невероятные методы лечения, поскольку все традиционные к болезни его сына не подходили. Давая мысленную команду браузеру, он перешел на страницу создателей гена. Там было не так уж много информации: собирали добровольцев на апробирование метода среди детей до 1 года с синдромом Дауна. При этом гарантированный максимальный уровень смертности 10 %, который такие экспериментаторы должны были публиковать в соответствии с законом, явно не привлекал много желающих.
Рассказывалось о методе как таковом. Группа ученых, ранее создававших нанороботов для решения более грубых и простых медицинских задач, таких как, например, удаление раковых опухолей, решила опуститься на молекулярный уровень. Метод был успешно апробирован на животных, и теперь следовало перейти к следующему шагу.
Аарон, недолго думая, надиктовал сообщение:
– Синдром Райза-Карташева. Как вам такой доброволец?
И моргнуть не успел, как получил ответ.
– Не пробовали, но думаем не проблема. Только не бесплатно. Для апробирования у нас готовы роботы только для детей с синдромом Дауна.
В груди у Аарона заныло. Неужели он что-то нашел? После стольких лет поисков искра надежды появляется как раз тогда, когда, казалось, ей пора угаснуть навсегда. Тут вдруг сомнение начало подтачивать его новую надежду.
– Неужели вы знаете об этом синдроме? Он не так часто встречается.
– Ткани мышц превращаются в коллаген. Оно?
Вот теперь адреналин, наконец, пробил себе в дорогу в кровь. У Ара даже закружилась немного голова от возбуждения. Человек, который сейчас с ним общался (а это определенно был человек, роботы так фамильярно не изъясняются) так быстро дал ответ, что сомнения быть не могло: он знает, о чем говорит. Тот другой решил приписать что-то к своей последней фразе.
– Мы интересуемся всеми генетическими дефектами. Синдром, о котором ты говоришь, друг, не такой уж страшный с точки зрения нашего метода. Нужно подкрутить только один ген.
– Какова вероятность успеха?
– Без понятия. У крыс 40 % выздоравливали (от других болезней, конечно), а 10 % откидывали лапки. Я пытаюсь быть предельно откровенным. Без обид.
Вот так вот. Аарону подумалось: может, стоит прекратить разговор, пока не поздно? Но осталось задать еще один вопрос:
– Сколько это может стоить?
– Запрограммировать робота мы сможем бесплатно. Ведь нам же будет для эксперимента. Один робот стоит фигню – одну сотую цента.
– Сколько же их нужно?
– В этом-то и проблема. Десять миллиардов, думаю, хватит.
Аарон быстро отнял нужное количество нулей и ужаснулся. Это стоимость трех его усадьб, которая и так куплена в кредит. Он замер, уставившись на цифру на экране. Через некоторое время тот на другой стороне дописал: