– Студиоза второго курса Дорвиндаль, – вовремя окликнул меня Глениус, когда я уже бралась за ручку двери, пытаясь открыть означенную. Не получилось ни с первого, ни даже с пятого раза.
– Вы хотите заработать себе сомнительную репутацию в первый же день зачисления?
«К чему это он?» – подумала я, смущенно опустив взгляд. Увидела там штаны и рубашку ректора, надетые к тому же на голое тело, и до меня наконец дошло.
– Что же мне делать? – стоя спиной к архимагу, простонала я.
– Скорее всего, переночевать здесь, – сообщил мне Глениус абсолютно возмутительную информацию и еще добавил: – К утру твое платье должно высохнуть.
– Неужели его нельзя высушить магией? – Моему возмущению не было предела. Вообще-то он был, но с каждым разом отодвигался все дальше и дальше, грозя вылиться истерикой или вовсе диким бесконтрольным плачем.
– Увы, ты поразительная… Лея. Твои предметы так же не поддаются магии, как и ты сама. – Это он что, сейчас назвал меня чудачкой? Или же сделал комплимент?
– Но как-то же Виеда Аркин высушила мои волосы? – Память работала исправно, но, зараза, только в экстренных случаях… вовремя подкидывая нужные образы.
– Ты гений! – воскликнул ректор, поднявшись со стула.
Не понимая, с чего вдруг такая лесть, я обернулась. И… начала уменьшаться в размерах! Прям как в тот раз! Испугалась и закричала во все горло. Кричала долго, пронзительно, до тех пор, пока Сегдиваль не встряхнул меня за плечи, к тому моменту уже вернувшую свои нормальные размеры.
– Извините, не предупредил. – С этими словами маг отпустил меня, но отходить не стал.
«О, опять перешел на "вы "», – только и подумалось мне в тот момент.
После такой нервной встряски в голове гулял ветер. Эмоции взяли выходной. Все разом.
– Эта троица, будь она неладна, применяла магию не к вам, а к воздуху вокруг вас. Как я раньше не догадался? Хорош… архимаг! Вот и Виеда сообразила раньше меня.
– Получается, я не такая уж неуязвимая? – нашла чему огорчиться. Боги! Я почувствовала себя такой глупой…
– Почему же? Достаточно выставить правильный щит, и никакой уровень подобной магии вас никак не коснется.
– Успокоили, – так же безэмоционально ответила я.
– Прекращайте хандрить, я ничего не сделал и не собирался.
– Легко вам говорить! – начала приходить в чувство. Накатившая злость очень помогла. – Это не вы пробыли в мешке несчетное количество дней!
– Искренне вам сочувствую, – тихо произнес маг, прикасаясь своей ладонью к моей щеке.
Из временного отпуска одновременно вернулись несколько моих чувств: возмущение, радость и волнение. Стыд был на подходе. Первое из трех перевесило.
– Да как вы… Да что вы себе… Да я? Я! – Договорить эту нелепицу ректор мне не дал. Кратко поцеловал. Потом Сегдиваль отстранился с каменным лицом, сделал вид, что ничего не случилось. Вот гад! Еще и вышел из комнаты через запертую, между прочим, дверь! Да как он? Ох! Кажется, мои мозги тоже взяли отпуск! Мерещится тут всякое. Мерещится ли? Мамочка… я хочу домой! На этой нейтральной мысли решила остановиться. Прошла к кровати и рухнула спать. Прямо так, не раздеваясь.
Впервые в жизни мне снилась такая чушь. Вокруг меня бегали розовые зайцы с цветными ушами… Их было много. Но изюминка не в том. Они спаривались и множились буквально на глазах. Я что только не делала: и убегала, и топтала, и пинала эти цветастые недоразумения, а им хоть бы хны. В итоге проснулась, со стоном развернувшись на спину. Рука моя с разворота больно ударилась обо что-то твердое и одновременно мягкое, и это что-то умело ругаться.
Я удивленно открыла глаза, но вопреки моим ощущениям, на кровати лежала одна. Только минуту спустя сообразила, на какой это именно кровати я была одна. Ректора?! Моя паника усилилась, когда я услышала звуки льющейся воды из соседней комнаты. Так, нужно срочно уматывать. Сушить весла или как там говорили наши рыбаки, возвращаясь с речного браконьерства? Не помню. Резко подскочив с кровати, я чуть не села обратно, так как передо мной нарисовался мужской торс, влажный от душа. А увидела я его только тогда, когда раздвинула руками шторы балдахина.
– Скажите, любезнейшая, вы всегда себя так странно ведете ночью? – спросило это божественное тело. Красный помидор вместо моей головы я поднимать не стала, зная наперед: будет издеваться, шутить или, возможно, опять сделает каменное лицо.
– Эм, достопочтенный ректор Глениус Сегдиваль, – спокойно начала я (и откуда во мне столько выдержки, ума не приложу), – а вы часто затаскиваете к себе в постель своих студиоз?