Внезапно ледяные иглы осыпались, а по залу пронесся истошный вопль, от которого закачался трон, колонны, Летающая башня, да и сам остров. И мы увидели, как Теулсуне осел на ступеньках. Рядом с ним каменным изваянием застыла Арабелла. Именно она нанесла удар, который спас нам жизни, но погубил Божественного.
— Зачем он так сделал? За что? — в отчаянии шептала она, медленно раскачиваясь над телом своего личного Бога.
Ар присел на корточки и дотронулся до поверженного врага.
— Арабелла, вот не пойму, — хмыкнул он по-прежнему чуть ехидно, — Ты больше страдаешь, что он тебя не любит или, что лежит тут дохлым кроликом?
— А почему кроликом? — совершенно справедливо заметил я.
— Да потому что допрыгался! — фыркнул Ар.
Арабелла посмотрела на него несчастными глазами.
— Арви, я убила его, убила единственного, кого любила, а у тебя хватает смелости шутить над этим?!
— Милая моя, не стоит превозносить свои силы до небес. Неужели ты действительно считаешь, что смогла бы убить самого Божественного?! Да он же за столько столетий насосался чужой энергии как пиявка, того и гляди лопнет. Ты просто вывела его из строя и лишила всей мощи. Энергия вернулась на свое место и теперь Селения, надеюсь, потихоньку начнет возрождаться.
— Значит, он не умер?! — переспросила она, казалось, просто не услышав всего остального.
— Да, Бэлла, — уже вполне серьезно проговорил Ар.
И словно подтверждая его слова Теулсуне застонал и приоткрыл глаза.
— Живой, — как-то облегченно выдохнула демонесса и опустилась на ступеньки рядом с ним.
Божественный медленно приходил в себя. Уже скоро, благодаря помощи Арабеллы, он сидел, привалившись спиной к трону.
Внезапно раздался страшный грохот, мы все обернулись и увидели распахнувшуюся дверь и мою старую знакомую Даринию.
Она удивленно заморгала, обвела непонимающим взглядом всю нашу компанию, но как только дошла до демонессы, ее глаза загорелись яростью.
— Ну, все, Арабелла, готовься! Тебе конец! — крикнула она, — Тео не потерпит такого беспорядка в собственном доме! Я думаю, тебе стоит готовится к долгой ссылке! А я уж позабочусь, чтобы она стала вечной! — усмехнулась Прекрасноликая и потерла в предвкушении руки, — Кстати, вам всем не мешало бы сейчас стоять на коленях, вымаливая прощения, и смиренно ждать наказания, а не шататься по тронному залу.
— Обязательно так и сделаем, — усмехнулся Ар, — тем более Теулсуне больше ничего и не остается, кроме как «пощадить» нас, — добавил он презрительно.
— Что с Тео? — подозрительно спросила Прекрасноликая.
Арабелла молча отошла в сторону и перед Даринией наконец открылся неприглядный вид: обессиленный, бледный бог Селении, сидящий у подножия собственного трона.
Дариния выпучила глаза, я видела, как они у нее превратились в два круглых блюдечка.
— Тео, Тео, любимый, что они с тобой сделали?! — женщина подбежала к нему и упала рядом, молитвенно сжимая руки и пытаясь словить расфокусированный взгляд любовника, — Милый, покажи, на что ты способен! Покарай этих предателей! — и полоснула Арабеллу хищным взглядом.
— Он не сможет этого сделать, а ты зря тратишь слова, — усмехнулся демон, — Твой Божественный не умер, но теперь он перестал быть богом. Теулсуне — обычный человек, у него больше нет магии.
Дариния отшатнулась от него, как от прокаженного.
— Но… но как же власть над миром?! Я ведь хотела разделить ее с ним!
— Теперь он лишился всего! — хмыкнула Арабелла.
Прекрасноликая растерянно посмотрела на нас, я видела, как в ее красивенькой головке возникли совершенно не радужные перспективы, и ее хорошенький ротик тут же выдал:
— Я люблю его, но только теперь поняла, что недостойна моего Тео. Что ж, Арабелла, ты победила! Я оставляю его тебе!
Демонесса горько усмехнулась.
— Я понимаю, он тебе больше не нужен! Но Теул все еще нужен мне!
— Тогда счастливо оставаться! — фыркнула Дариния и выпорхнула из зала.
«Вот лицемерка! И бывают же такие?!», — подумала я, вспоминая, как она клялась в любви и преданности.
— Ты действительно любишь Теулсуне? — между тем спросил демон, внимательно наблюдая за Арабеллой, — И готова последовать за низвергнутым Богом?
— Да, Арвил, — печально произнесла женщина, — Я готова разделить с ним свою жизнь, как говорят у людей, и в горести, и в радости.