— Я просто не привык к похвалам настоящих героинь, — ответил Дик. — А еще мне очень хотелось узнать, что значили те ваши слова «мы, дети моря, живем морскими мечтами»?
— Что касается мечт, — начала Хельга, но не закончила мысль, а потом, посерьезнев, сказала, — да, я действительно морская пленница.
— Я бы хотел взять вас в сестры, — сказал Дик с такой искренней, восхищенной улыбкой до ушей, что Хельга вся вспыхнула.
— А своих у вас нет? — спросила она.
— Я нынче, государь, все сестры в доме,[2] — весело переврал Шекспира Колтон.
— И братья все? — вставила Хельга.
— Нет, у меня есть младший брат. Интересно, есть ли в нашей вселенной люди, — задумчиво продолжил он, — которые не любят Эверарда? Если есть, то они наверняка живут на Марсе. На нашей старушке-Земле все тянутся к нему как утки к воде. Этот юнец просто чудо!
— Эверард? — переспросила девушка, немного сменив тон. — Эверард Колтон ваш брат? Никогда бы не подумала. Вы ни капельки не похожи.
— Да… Он — гордость и краса семьи, а я простой трудяга. Но мы с ним лучшие друзья. А вы откуда его знаете?
— А, да мы учились вместе в колледже Брин-Мар, — рассеянно ответила Хельга. — До сих пор вспоминаю эту его ужасную желтую машину, на которой он однажды передавил всех кур нашего садовника. Девчонки с тех пор называли ее «Пернатый Джаггернаут»[3].
— Брин-Мар? — воскликнул Дик. — Какой же я индюк! Вы та самая Хельга Джонстон, которая… — тут он оборвался и, весь красный, уставился в пол.
— Да-да, я та самая девушка, которая взбудоражила вашу семью, согласившись выйти замуж за вашего брата, — спокойно сказала Хельга. — Вам не нужно было так переживать. Я не переживала.
— Не говорите «вам»! — перебил ее Колтон. — Прошу, не надо! Я к этому не имею никакого отношения. Я понятия не имел, кем была та девушка, просто когда увидел, с каким энтузиазмом Эв взялся за работу, я понял, что она оказывала на него хорошее влияние, и так всей семье и сказал. А теперь, когда вас увидел… — он снова не договорил. — Бедный Эв! — вздохнув, прошептал Дик.
Если бы Колтон не принялся вновь с интересом разглядывать свои ботинки, он наверняка бы увидел, как глубокие голубые глаза Хельги резко посерели и залились слезами.
— Давайте договоримся на будущее, что больше не будем говорить о вашем брате, доктор Колтон. Доброе утро, petit père, — посияв, Хельга поприветствовала Хейнса.
— Приветствую тебя, принцесса, — сказал Хейнс, отдав низкий поклон. — Ты меня опередила.
— Вы весь день собирали доказательства против несчастного жонглера?
— Даже если и так, успехом эта затея не увенчалась.
— Надеюсь, что у вас и дальше ничего не будет получаться, — бросила девушка, выбегая из комнаты.
— У меня есть что вам рассказать, — сказал Колтон Хейнсу и поведал историю о мертвой овце.
Репортер опустился в кресло и погрузился в раздумья. Он был бел как мел и очень измотан, по телу периодически пробегала дрожь.
— Говорите, нашли овцу на песке? — после долгого молчания наконец вымолвил Хейнс.
— Да. На полпути от холма до океана.
— Это должно помочь, — решительно сказал журналист. — Что примечательного было вокруг? Отметины?
— Отметины?
— Следы ног, например, — нервно произнес Хейнс.
— Ну… дело в том, что… не знаю, о чем я думал в тот момент, но я как-то даже никуда и не посмотрел.
— Бог простит!
— Я сейчас же вернусь туда и проверю.
— Даже след слона смыло бы получасовым вчерашним дождем, а он шел всю ночь, — раздражился репортер.
— Может быть мисс Равенден что-то увидела, — воодушевившись, предположил Колтон.
Хейнс тут же вскочил и побежал по лестнице к комнате девушки.
— О мисс Долли! — позвал он. — Мне нужна ваша помощь.
— Чем могу быть полезна великому Дюпену Младшему? — спросила девушка, выходя в коридор.
— Покажите, как хорошо вы усвоили поведанные в книжках инструкции. Не заметили ли вы каких-нибудь следов около мертвой овцы?
— Я просто дура! — сокрушаясь, воскликнула девушка. — Я даже не подумала посмотреть вокруг.
— Это нормально, ведь глаза у вас на голове для красоты; иногда забываешь ими пользоваться, — шутя, сказал Хейнс. Но это не помогло ему скрыть свое разочарование.
2
«Я нынче, государь, — все сыновья и дочери отца… (в отцовском доме)» (
3
Колесница Джаггернаута перевозила статую Вишну на религиозных праздниках: истово верующие бросались под её колёса, чтобы расстаться с жизнью.