Тон девушки снова сбил Дика с толку, и он просто кивнул.
— Вам известно, какие отношения сложились между Хельгой и вашим братом?
— Кое-что знаю.
— И зная это, вы все еще думаете, что поступили правильно, притащив его сюда?
— Да почему же нет?
— Да потому, — закипая, ответила мисс Равенден, — что ваша семья все с ног на уши поставила, услышав, что Эверард собирается жениться на Хельге, хотя даже не удосужилась узнать, что она из себя представляет. Оскорбить девушку, которую они в глаза не видели! Да Хельга! Хельга! Да если б у меня был брат, и Хельга Джонстон согласилась выйти за него замуж, я бы сочла это за великую честь для всего рода Равенденов!
Вся властная гордость Южной семьи засияла в глазах человека, чьи родственники поколениями занимались земледелием на Западе и подписали Декларацию Независимости задолго до того, как первый американский Колтон непосильным трудом сумел открыть несметные богатства на Северной Земле.
— И я так же! — тихо ответил Дик. — Но конечно вам все это рассказала не Хельга Джонстон?
— Нет, она мне ничего не говорила. Это был как раз тот назойливый друг, который растрепал ей о возражениях вашей семьи. О если б я была Эверардом, я бы сказала его семье… сказала бы…
— Идти к черту, — с надеждой в голосе закончил фразу Дик.
— Прошу, не надо додумывать за меня мои мысли! Да, именно так я бы и поступила! — горячо ответила Долли. А затем серьезно добавила: — После того, что я вам рассказала о Харрисе Хейнсе, вы! Да где же ваше чувство справедливости? Как низко!
Чертенок внутри Долли рвал и метал, но и Дик в стороне не остался и тоже начал понемногу выходить из себя.
— Один момент, — сказал он. — Что это было насчет Хейнса?
На лбу доктора проявились две хмурые морщины, рот искривился, и все его обычно доброе и приятное лицо преобразилось в какой-то почти дикой решимости.
«Ого, — подумала Долли, — да он смотрит на меня, будто я совсем не девушка, а какая-то преграда, которую он намерен снести». Но даже в этом ее внезапно встревоженном выражении лица было что-то прекрасное.
— Повторите еще раз, что вы сказали про Хейнса.
— Я сказала, что вы поступили несправедливо по отношению к нему. Вам прекрасно известно, что какой бы у него ни был шанс с Хельгой…
— Какой шанс? Жениться на ней?
— Конечно, — смело сказала Хельга.
— И вы думаете, что она любит Хейнса?
— Я не знаю.
— Вы знаете. Знаете, что нет. И как по-вашему, он ее любит?
— Да как я могу вам вообще что-то говорить, если вы воспринимаете все в штыки и постоянно меня перебиваете? Я знаю, что между ними самая милая, теплая и крепкая привязанность, какая только может быть в этом мире между мужчиной и женщиной. Наверное ни у кого больше нет таких отношений, потому что не существует людей, подобных Хельге и мистеру Хейнсу. Вам этого не понять. И вы готовы разрушить все это волшебство ради прихоти какого-то юнца!
— Это никакая не прихоть юнца, — серьезно ответил Дик. — Это то, что сделало Эверарда мужчиной. Я думаю, что она его любит.
— Ну, даже если и так, то что? — дерзко сказала девушка.
— То есть вы хотите выдать ее за Хейнса без любви?
— Да, — сказала Долли, зайдя уже слишком далеко, чтобы сдавать назад. Но про себя она сказала: «Ах ты гадкая маленькая лгунья!»
— Ага! — холодно и резко сказал Дик, что задело Дороти гораздо сильнее, чем его гнев. — Никогда мне еще не приходилось встречать девушек, так упорно и безрассудно гнущих свою линию. По моему личному, профессиональному и обыденному, простецкому мнению брак без любви не может быть счастливым.
— О, и у вас тоже есть чувства, — подстрекнул чертенок внутри Долли.
— Я вас понял, — с трудом произнес Дик.
— О нет! Нет, вы ничего не поняли! — прокричала Долли, когда добрые чувства возобладали в ее душе. — Не смейте думать так обо мне!
Но чертенок снова взял бразды правления в свои руки и закрыл девушке рот.
— Да, думаю, я все-таки понял, — продолжил Дик. — У меня совсем не было времени появляться в обществе, но я уже увидел и почувствовал достаточно, чтобы оно мне до тошноты надоело. Все эти объединения, которые у нас называют «приличным обществом», оказывается, так сильно и просто могут подчинить себе взгляды такой девушки, как вы… О, это кажется просто невероятным! Наверное оттого, что прежде со мной такого не бывало.
Сердце девушки наполнилось обидой и горечью от только что выплеснутого на нее презрения, и она вся побелела от злости.