На этой карте зеленым ярким цветом был обозначен Веселый Бор, а красным — трасса, которую они проложат. Эта трасса кровавым кинжалом, может, так сделано специально, протыкала насквозь зеленый массив леса и упиралась в голубую речку, на берегу которой были обозначены дачные коттеджи. И среди них коттедж бывшего мэра и самого мистера Адамса.
Вот это было открытие. Водители, и среди наш друг Петер, толпились возле карты и, посмеиваясь, громко делились впечатлениями.
Но дальше произошло еще интереснее. Дети стали звать своих пап, и многие из родителей или их друзей спустились по склону к своим чадам и пристроились с ними на траве. И когда подъехали на машинах руководители фирмы, все они были, конечно, в черных костюмах, никого возле длинного стола уже не оказалось, кроме самого мистера Адамса.
Мистер Адамс выглядел совсем не так, как мы представляли. Он не был не жирный, не толстый и не очень даже старый. Но ножки у него были короткие и толстые и несуразно большая голова. Этакий коротышка с властными манерами и решительной походкой. Было видно, что он привык командовать и не привык слышать.
Слово «Наполеончик» произнесла сверху наша тетушка. Она устроилась на нижней ветке березки, прямо над головой президиума, так что ей все было видно и слышно.
— А ведь шеф-то впрямь как Наполеончик! — воскликнула она непринужденно, и все вокруг громко засмеялись.
И тогда все дети вдруг хором закричали:
— Это он! Это он! Маленький На-по-леон!
Мистеру Адамсу это очень не понравилось и не понравилось, что тетушка вообще восседает, устроившись удобно на ветке, прямо у него над головой, мешая задуманным торжествам. Он посмотрел в сторону своих помощников и спросил, голос у него был тонкий и пронзительный:
— А это кто?
— Это та самая… Тетушка… — подсказали ему помощники, задирая головы и делая руку козырьком.
Шеф, задрав голову, тоже поглядел вверх, на тетушку, и категорическим тоном приказал убрать с дерева всяких посторонних теток.
— Эта опушка, земля и так далее принадлежат нашей фирме.
— А воздух? Воздух над опушкой тоже принадлежит вам? — спросила тетушка Дора, глядя с любопытством вниз.
— Да уберите же вы ее! — закричал мистер Адамс. — Она действует мне на нервы. И потом, кто тут главный? Она или я?
— Вы! Конечно, вы! — хором завопили помощники. — Только как ее убрать?
— Полезайте! И уберите!
— Но мы… Мы не умеем лазать по деревьям!
— Тогда прикажите рабочим! — взвизгнул пронзительно шеф.
— А им не позволят их дети, — шепнул тот, которого мы знали как «помощника всех». Он тоже был здесь. Он забыл, что включен микрофон и его слова разнеслись далеко по лесу.
— Тогда их увольте! — закричал шеф.
— Кого? — спросили помощники.
— Всех! В первую очередь вас самих, вы бездельники и ничего не умеете! И водителей… И детей тоже!
— Ур-р-а! — закричали все дети. — Нас увольняет Наполеончик!
— А с кем же вы останетесь? — спросила насмешливо тетушка Дора, глядя сверху на мистера Адамса. — Может, вы и меня хотите уволить?
Эта реплика окончательно вывела мистера Адамса из себя.
— А с вами я расправлюсь лично, — пригрозил он, глядя вверх. — Где крановщик? Я требую, чтобы он поднял меня наверх к этой тетке!
Бывшие помощники, теперь уже уволенные, сконфуженно молчали. А больше никого не было, кто бы поторопился исполнять указание шефа.
Увидев среди собравшихся моего папу, шеф крикнул ему:
— Вот вы… забыл ваше имя… Но вы были у меня главным исполнителем по строительной технике…
— Да, — отвечал папа, привставая с травы, — был. Ну и что?
— Вы можете приказать крановщику?
— Но я со вчерашнего дня вами уволен, — отвечал ему спокойно папа.
— Я вас возвращаю! — повелительно сказал шеф. — Я даже вас повышаю! Вы будете моим первым замом… Действуйте!
Папа посмотрел на меня, на других детей, на маму.
— Нет, — решил он. — Я к вам уже не вернусь. Я не хочу с вами работать, потому что я вас не уважаю. — Он указал рукой на поляну и добавил: — Вас никто здесь не уважает, разве вы не видите?
И дети захлопали в ладоши. Снова хором они пропели: «Он, он, он — маленький Наполеон!»
— Поднимите его, — попросила сверху тетушка, обращаясь в сторону водителей. — Петер, вы можете поднять его на высоту?
— Зачем? — отвечал голубоглазый Петер и пожал плечами.
— Но если я вас очень попрошу? — сказала тетушка сверху. — Только прицепите люльку, а то он может упасть. Он же не умеет летать.
Петер молча подошел к крану и подогнал его к березе. Шеф с неожиданной ловкостью забрался в люльку, повешенную на крюке крана. На глазах у зрителей кран поднял шефа на высоту березы, где находилась тетушка.
— Не знаю, как вы сюда забрались! Да! Да! Вас специально ваши дружки посадили на нашу березу, чтобы вы мне вредили! — закричал мистер Адамс, протягивая к тетушке руки. Еще немного, и он бы дотянулся до нее. — Но я докажу, и все сейчас убедятся, что вы сумасшедшая тетка, и если вы любите летать, то сейчас полетите вверх тормашками на землю! Вниз! Я вас сброшу вниз!
Все на поляне, и дети, и взрослые, затаив дыхание, смотрели на это противоборство. Тетушка тоже спокойно выжидала и даже не тронулась с места.
— Поднимите выше! — закричал мистер Адамс крановщику.
Петер поднял люльку выше, но тетушка непонятным образом оказалась тоже выше.
— Я же просил еще выше! — закричал в истерике шеф.
Но сколько он ни поднимался, тетушка оказывалась все время над его головой, пока они оба не достигли вершины дерева. Тогда тетушка спокойно перепорхнула на самый край консоли крана и удобно уселась, свесив ноги. Наклонившись, она спросила:
— Ну а дальше? Что вы собираетесь дальше делать, мистер Адамс?
— Я вас все равно достану! — закричал он, потрясая кулаками.
Всем нам было видно, что, находясь в люльке, на высоте, он никак не мог достать нашу тетушку.
— Вы еще не образумились? — посетовала она, качая головой. — Давайте успокоимся и поговорим по-деловому. Вы ведь, кажется, деловой человек?
Мистер Адамс молчал. Кажется, он и сам осознал нелепость своего положения. И то, главное, во что он до последней минуты не хотел верить, что тетушка и впрямь летала. И эти ее полеты лишили его всего: фирмы, денег, а теперь и авторитета. Так нам всем подумалось. И тетушка, обращаясь к нам, спросила, что мы предлагаем делать, если такой деловой человек, как мистер Адамс, не хочет с нами разговаривать.
— Пусть остается в люльке! — закричал кто-то из ребят.
И все хором его поддержали.
Мистер Адамс поглядел вниз и понял, что ему грозит долгое пребывание на высоте.
— Но я не умею летать, — вдруг жалобно протянул он. — Я прошу вас… Опустите меня на землю.
— Куда уж вам летать, — сказала тетушка с укором. — Но вы готовы к деловому разговору? Или вас оставить тут до утра?
— С кем я должен тут разговаривать? — спросил мистер Адамс.
— С нами. Со всеми. — и тетушка указала рукой на поляну, где мы сидели.
— С детьми? — удивился он.
— Да. С детьми в первую очередь. Вы хотели разрушить их будущее. И они это знают. Посмотрите на них, и вы поймете, насколько они вас не уважают.
Мистер Адамс помолчал, глядя вниз. Его помощники черной кучкой стояли внизу, и никто не решался ему помогать. К тому же длинный стол с микрофоном, кто его придумал, выглядел на опушке леса вместе с красной лентой особенно несуразно. С высоты и правда все было видней. А еще он увидел, что голубоглазый и чуть насмешливый крановщик Петер покинул кабину крана и, взяв за руку сынка, вообще собирается уходить. А долговязый репортер по имени Томас целится фотоаппаратом, пытаясь запечатлеть его, в таком висячем виде, для своей газеты. Вот уж будет позор так позор!