— Умираю, — сказала дочь.
Есть у неё такая привычка — ехидно говорить: «Умираю!»
— Куда же ты от нас уйдёшь? — рассмеялся сын.
— У нас тебя кормят, тебе тепло и крыша над головой, — прибавила я. — А так кто тебя накормит? Настанет осень, пойдут дожди, где ты будешь жить? По подворотням?
— Не беспокойтесь, — ответил Васька, — не пропаду. Я уйду в люди.
— А что это значит, ты понимаешь, — уйти в люди?
— Конечно. Я стану человеком.
— А как же ты станешь человеком, скажи на милость?
— Очень просто. Мне один приятель давно это дело предлагал. Что, говорит, в котах ходишь, каждый может тебя ногой ударить, иди-ка ты лучше в люди. Ему знакомые студенты-арабы привезли порошок, ну вроде того, каким халифа-аиста, что ли, заколдовали, этот порошок в людей превращает. Я всё отказывался — ради вас. Всё думал, как вы без меня проживёте, без Васьки-то. Но вы, понимаете, так начали меня воспитывать, что мочи моей больше нет. Я ухожу.
И Васька опять весь собрался, стал вдвое короче и толще и загнул хвост за спину. А потом повернулся и ушёл от нас.
Он — хвост столбом — шёл по просеке, и мы смотрели ему вслед до тех пор, пока он не пропал из виду.
— Туда ему и дорога, — нерешительно сказала дочь.
Но всем нам тоже было немного не по себе.
— Что это он сказал насчёт того, что пойдёт в люди? — спросил сын.
— Ерунда какая-то, — сказала дочь.
— Он давно мне говорил, будто ему предлагают превратиться в человека, — сказал Ральф, — но я считал, он всё это выдумывает: ведь с ним трудно разговаривать, он ни слова правды не говорит.
— Ладно, вернётся, когда есть захочет, — сказал сын.
После Васькиного ухода мы довольно весело разговаривали о том о сём, но, кажется, никто из нас не мог забыть кота и странных слов, которые он произнёс. И всё же мы старались разговаривать о том о сём и не думать про кота.
— Ты уже все свои сказки рассказала? — спросил сын.
— Нет, я ещё не рассказала вам ни одной сказки муллы Ирамэ.
— А кто такой этот мулла?
— Это восточный мудрец, который жил тысячу лет назад. Он придумал много замечательных сказок.
— Тысячу лет назад! — воскликнула дочь. — Разве тысячу лет назад люди уже что-нибудь соображали? Я думала, что они тогда ещё по деревьям прыгали.
— Ещё как соображали! — ответила я. — Тысячу лет назад на Востоке были замечательные учёные: математики, философы, врачи. И в те поры придумывали очень умные сказки. Вот послушайте.
Жил в Багдаде человек по имени Абу-Гассан. Когда-то был он богат, но потом посыпались на него несчастья и беды — болезнь уничтожила его верблюдов, дома его погибли от пожара, и стал Абу-Гассан бедняком. Поселился он в жалкой лачуге. Часто и сам он и его жена ложились спать голодными.
Как-то раз шёл он по дороге и видит — лежит мешочек. Посмотрел, а в нём серебряные монеты. Видно, кто-то обронил. В это время дома у Абу-Гассана не было совсем никакой еды, и он, схватив мешок, побежал скорее домой, чтобы порадовать жену.
— Эй, жена! — закричал он с порога. — Смотри, какое богатство я принёс!
Но жена еле взглянула на него.
— Подумаешь, серебряные монеты! — сказала она, презрительно пожав плечами. — Я сегодня была в городской бане и видела жену придворного гадальщика. У неё платье залито золотом и осыпано бриллиантами. Вот живут люди! Быть гадальщиком самое выгодное ремесло. Я хочу, чтобы ты стал гадальщиком!
— Да ты что! — вскричал Абу-Гассан. — Для того чтобы предсказывать будущее, нужно быть учёным и прочесть много мудрых книг, а я неграмотен и не прочитал на своём веку ни одной.
— Глупости! — сказала жена, схватила горсть серебряных монет и выбежала из дому.
Она вернулась через час, неся в руках коврик, очки и огромную книгу.
— Иди на базар, — сказала она повелительно, — садись на коврик, надень очки, раскрой книгу — больше гадальщику ничего и не нужно.
Напрасно Абу-Гассан уговаривал её, напрасно с ней спорил и даже ругался — она ничего не хотела слышать.
И он покорно пошёл на базар.
Выбрал он место в уголке, расстелил коврик, надел очки и уставился в книгу. Он надеялся, что среди толкотни его никто не заметит. Когда кто-нибудь спрашивал, что он делает, Абу-Гассан отвечал робко:
— Я гадаю и хотел бы, чтобы мне не мешали.
Но вот подошёл к нему один перс.
— Говорят, ты гадаешь, шейх? — спросил он («шейх» — это значит «мудрец»). — Тогда скажи, кто украл у меня мою лошадь и где она сейчас находится.