С громким воем человек этот побежал не видя куда, но шапки сбросить не мог. Она по-прежнему шипела и царапалась.
Ральф нёсся следом, время от времени впиваясь в бегущие ноги.
А бабушка отошла к забору и прислонилась к нему. Мы с детьми к ней подбежали.
— Ребята, — сказала она, — что-то мне совсем худо, ребята.
И мы еле успели её подхватить.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Бабушка выздоравливала медленно — у неё болело сердце. Она то и дело спрашивала, где сейчас «этот», — видно, боялась, чтобы он не подкараулил кого-нибудь из нас.
— Он сидит в тюрьме и никому не сможет принести вреда, — отвечали ей.
В тот страшный вечер, когда хулиган напал на нашу бабушку, из соседних домов сбежались люди и схватили его.
— А что я такого сделал? — ныл он, когда его вели в милицию. — Ну, хотел напугать, ну, пошутил маненько! Я выпивши. Я такой выпивший, что мне даже чудиться стало, будто кот разговаривает. Будто он, когда мне на голову прыгнул, крикнул: «Негодяй!» Верите, как можно напиться? «Негодяй! — кричит. — Я тебе за один её волосок глаза выцарапаю!» И, глядите, чуть было в самом деле не выцарапал. И я же ещё виноват?
— Иди-иди, — сумрачно говорили ему. — Видели мы, как ты не виноват. В милиции объяснишь.
По пятам за бандитом неотступно шёл Ральф.
У бандита были жирные щёки (по два кило жира на каждой), покрытые щетиной и царапинами. У него были огромные руки, похожие на клещи…
Васька шёл рядом, чинно перебирая лапами.
— Ну, попадись ты мне, проклятый кот, — злобно говорил бандит, — ты у меня узнаешь!
— Пока что ты ему попался, — смеялись вокруг. — Но что за кот! Это тигр, а не кот! Это верный рыцарь, а не кот!
А кот шёл невозмутимо, как будто говорилось о ком-нибудь другом. И даже по своей новой привычке поглядел наверх, на звёздное небо.
А теперь на дворе уже лето. Мы часто собираемся около бабушкиной постели.
Окна распахнуты, ветер играет занавесками. Воскресенье, все дома. В комнате много цветов. У бабушкиной кровати на низком столике высокий хрустальный стакан, такой прозрачный, что видны и вода и стебли. В нём три тюльпана: белый, жёлтый и алый. Их принёс бабушке папа. Алый сильно распустился, и бабушке захотелось заглянуть в его бархатную серединку.
— Поверните его, пожалуйста, ко мне лицом, — сказала она: ей трудно было дотянуться.
И тут кот протянул лапу и повернул цветок к ней лицом.
— Что это значит? — с тревогой спросил папа, который именно в эту минуту вошёл в комнату.
— Совпадение, — очень глупо сказала я.
Я не имела права открывать чужую тайну, которую мне доверили.
Папа посмотрел на всех нас поочерёдно и особенно пристально на Ваську.
Мне было неприятно. Я, может быть, и рассказала бы им всё (я думаю, что кот и пёс мне бы это разрешили), но страшно было волновать бабушку. Говорящий кот! От этого может разболеться и здоровое сердце.
По счастью, бабушка не заметила, как кот лапой повернул тюльпан: она думала, что это сделал кто-нибудь из нас.
— Расскажи нам сказку, — поспешно промолвила дочь. — Давно ты нам не рассказывала сказок. Помнишь, тогда…
Ей не хотелось называть тот день, никто из нас не любил вспоминать о нём.
— …Тогда ты хотела рассказать какую-то сказку и почему-то не рассказала. Я уже не помню почему.
— Ты ещё сказала тогда: «Что это мы всё про воров да жуликов, давайте я вам расскажу что-нибудь другое», — напомнил сын.
— Да, помню, — сказала я. — Я хотела рассказать сказку о верности. У этой сказки очень странное название. Называется она…
Все расселись поближе ко мне и уставились на меня, как всегда. До чего же я люблю, когда они все так вот рассаживаются вокруг меня и смотрят на меня во все глаза, как пингвины. (Известно, что пингвины окружают путешественников, стоят и смотрят на них во все глаза.)
— Итак, — повторила я, — называется она:
Начинается моя сказка почти так же, как и сказка о спящей красавице.
Жили-были король с королевой. У них не было детей, и это очень их огорчало.
Но вот, наконец, родился у них ребёнок. Только не девочка, а мальчик.
Король устроил пышный праздник и, как водится, послал приглашения всем феям королевства. Но поскольку он от радости совсем потерял голову, он, к сожалению, позабыл позвать одну из волшебниц, злую фею Маливолу, хотя именно про неё-то и не следовало ему забывать.