«Если этот мнимый ботаник откажется разговаривать со мной, я пригрожу разоблачением», — подумал Антуан. Что будет при этом с ним самим, он просто не принимал в расчет.
Однако, в фазенду его впустили без каких-либо расспросов. Узкая белая дверь в ограде раскрылась, почти тотчас раздался хриплый и жалостный голос:
— Господин доктор! Пожалуйста, господин доктор…
Антуан взглянул на говорившего и оторопел: здоровенный детина в шортах и рубахе грязно-зеленого цвета стоял, повернувшись к нему затылком и причитал, коверкая португальские слова. Густая грива ровной волной закрывала его затылок и шею. — Пожалуйста, господин доктор, — повторил детина, обеими руками раздвигая волосы: то, что Антуан принял за густо заросший затылок, было лицом!
— Волосы, господин доктор, — продолжал детина, — лезут из меня как зубная паста из тюбика. Жрать хочется за десятерых, господин доктор! И за что такое наказание?
Антуан не стал дальше слушать и быстро зашагал к зданиям в центре двора. «Они приняли меня за доктора, — думал он, что ж, тем лучше». Возле гаража он увидел несколько легковых машин. Задержал взгляд на «линкольне» с пуленепробиваемыми стеклами. Удастся ли в случае необходимости завести его мотор? Оставлен ли в машине ключ от зажигания?..
Глухой голос Брусвеена раздался за его спиной:
— Герр доктор?
Антуан медленно повернулся. Хозяин фазенды стоял перед ним в коричневом костюме, голова его была закутана черным шарфом, на лоб и на уши надвинут берет. Оставлена только узкая щелка для глаз.
— Здравствуйте, сеньор Брусвеен, — насмешливо сказал Антуан.
И в тот же момент почувствовал, как сзади его крепко схватили за локти.
Антуана не били. Ему надели наручники, скрутили ноги обрывком какого-то жесткого провода и швырнули в пустой сарай.
В крыше сарая зияла гигантская дыра. Сквозь дыру палило солнце.
Антуан понял: пощады не будет. Теперь ему было ясно, что он попал в логово недобитых немецких нацистов…
Выполнит ли Софи наказ: вернуться во Францию и только потом обращаться к газетам и радио?
Мариано утверждает, что в Бразилии есть справедливость. Но Софи иностранка. Что она сумеет сделать в чужой стране?
Он уползал от солнца, но оно снова и снова настигало его.
А с вечерней темнотой, он это чувствовал, неминуемо придет смерть. И уже никогда не узнает он тайны летающей гамбарры…
Как похож этот сарай на ангар… А что если гамбарра — бесшумный самолет, построенный здесь, на фазенде? А экипаж гамбарры — результат «научных экспериментов» фазендейро? Вспомнились рассказы о нацистских экспериментах над людьми во время войны. Быть может, этот «почтенный ученый» захватил в дебрях гилеи неизвестное племя индейцев и подверг их преступным опытам?..
Антуан лежал на спине и смотрел в небо. Новая мысль пришла ему в голову: если эту дыру в крыше пробила гамбарра, тогда фазенда не может быть ее базой! Да и не похожа фазенда на научно-исследовательский центр. Скорее — склад оружия для тайного фашистского путча. Но тогда остается предположить что экипаж летающего ковчега — действительно представители иных миров. Инопланетники, обладающие удивительным способом передвижения… Тогда ясно, что гамбарра вырвалась отсюда именно через эту дыру, разворотив крышу!
И тут Антуан увидел на бетонном полу черное тупое копье. Он подполз ближе, потянулся к нему скованными руками.
Наступал вечер, небо над пробоиной в крыше быстро темнело.
Антуан сжал копье руками, повертел его, разглядывая, и с досадой стукнул концом копья об пол. И вдруг копье ощутимо рванулось вверх, но Антуан не выпустил его из рук, с трудом удержал. И тут его осенило, — он снова сильно ударил концом копья об пол. Оно снова рванулось вверх и подняло Антуана с пола. Он вцепился в копье изо всех сил и его потянуло через дыру в крыше вверх, к темнеющему небу…
Вспышка яркого света ударила в конце траектории. Антуан невольно прижался лицом к копью. Его завертело в вихре и швырнуло оземь.
7
Если реальная жизнь полна всяческих неожиданностей и совпадений, может ли обойтись без них фантастическая повесть?
В.Невинский, А.Шалимов
Очнувшись, Машадо почувствовал ноющую боль в груди и отвратительную тошноту. Медным звоном гудела голова. Мысли путались. Мучило удушье. Машадо лежал на чем-то теплом и твердом. Глаза были открыты, но он ничего не видел.