"Снежный человек? — неслись стремительные мысли в голове Элгуджи. Горилла? В сорока километрах от Новгорода? Фу ты! Бред какой-то!"
Существо вытянуло руки вперед, словно защищаясь от выстрела, потом подняло их над головой. Человек?
— Кто ты? — спросил Элгуджа, с трудом выговаривая слова, словно в горле была вата.
Страшное существо молчало. На его лице видны были только глаза и нос, в глазах читалась растерянность.
— Кто ты? — снова спросил Кавтарадзе и, ткнув себя в грудь кулаком, добавил: — Я Элгуджа. Понимаешь? Элгуджа…
Существо кивнуло головой и, повторив жест Элгуджи, хрипло пробормотало:
— Машадо…
"Вероятно, имя. Такое имя может носить и космический пришелец… Надо бы спросить что-то еще. А как?"
— Откуда ты? — на всякий случай сказал Элгуджа.
Незнакомец покачал головой.
— Ясно! Не понимаешь! Так и должно быть…
Следующий вопрос Элгуджа на всякий случай задал по-грузински; затем, подумав немного, сам перевел его на немецкий.
Незнакомец продолжал растерянно молчать, настороженно к нему присматривался. Элгуджа, исчерпав свои лингвистические возможности, тоже замолчал.
— Машадо, — снова сказал незнакомец, ударив себя в грудь, потом указал на небо и принялся что-то объяснять.
Не поняв ни слова, Элгуджа тоже указал на небо, слегка подпрыгнул и вопросительно уставился на собеседника. Тот обрадованно затряс головой, сделал рукой широкий жест, который мог изображать только полет и снижение, высоко подпрыгнул и замахал руками, изображая, что летит или плывет.
У Элгуджи исчезли все сомнения. Он сам готов был взлететь в небо от радости.
— Ну вот, все ясно, — сказал он. — Так бы сразу и говорил. Значит, оттуда? Молодец! Земля, — произнес он, указывая на окружающий лес. Земля… Советский Союз, понимаешь?
— Земья, — повторил незнакомец.
— Как представитель Земли приветствую тебя, пришелец, — торжественно объявил Элгуджа. — Ты не пожалеешь, что спрыгнул со своей летающей тарелки именно здесь… Пошли, генацвале.
И они пошли рядом через лес. Глаза незнакомца радостно сверкали. Элгуджа тоже улыбался. Он указывал на деревья, кустарник, пролетающих птиц и говорил:
— Сосна… брусника… дуб… ворона… Понимаешь?
— Дуб… ворона… — растроганно повторял незнакомец. — Понимаешь…
8
По-моему, самое интересное — развязывать узелки на пакетах с подарками. Такой же должна быть фантастика: с приключениями, тайной и обязательным сюрпризом в конце.
А.Томилин
— Сеньора губернатора нет! Нет и сегодня не будет. Я очень сожалею… Я понимаю, что пресса… Нет, нет… Нет!
Сеньор Мануэль ди Жезус, губернатор, сидел за крепко закрытыми дверьми своего кабинета, предоставив секретарю отбиваться от назойливых журналистов.
В газетах уже поднялся шум из-за этого француза, Берже. Его подстрелили, серьезно ранив, невдалеке от фазенды, о которой недавно никто не ведал в самой Бразилии, а теперь писали в газетах многих стран мира.
Черт бы побрал этих дикарей, выбравших местом приземления штат Амазонас, его штат… Черт бы побрал Эберсбаха, выбравшего себе такую неудачную фамилию — Брусвеен… В то время как настоящий Брусвеен, оказывается, жив!
Придется помочь Эберсбаху исчезнуть с фазенды и найти новое убежище. Это не так легко…
Губернатор принялся разбирать поступившую почту. Что это? Бумага из Министерства иностранных дел? У сеньора Мануэля задергалось веко. В бумаге сообщалось: русские пишут, что готовы провести совместные обследования существа, которое находится в институте доктора Алвиста в Бразилии… Только не хватало сейчас прибытия сюда русских специалистов! Нет, лучше пусть этот Алвист сам едет в Россию, если желает, или еще куда-нибудь подальше… Кажется, француз Берже уже был в России, об этом написали в какой-то газете…
Губернатор нажал кнопку звонка. На пороге появился бледный молодой человек в безукоризненном черном костюме.
— Я вас слушаю, сеньор…
— Досье Антуана Берже.
— Сейчас, сеньор…
Вот она, эта папка. Так… Антуан Берже, археолог… Ага! Вот: три года аспирантуры в Ленинграде у профессора Почиталина… Ну, и пусть едут в свою красную Россию. Пусть едут! А здесь тем временем утихнет этот шум…
Алвист был поражен, когда получил из Советского Союза приглашение приехать в Ленинград для совместной работы с русскими в Институте высшей нервной деятельности. И к тому же — в лаборатории доктора Горелова! Алвист решил: эту возможность упускать нельзя.