– Не обсуждаются, – хмуро сказал Сварог.
– Прекрасно. Я понимаю, что именно вы станете подсознательно беспокоиться за нее, – но это пройдет после первой же стычки, когда вы увидите ее в работе. Вы…
Быстро вошел Брагерт, глянул вопросительно.
– Докладывайте, – сказал Гаудин.
– Последнее сообщение из Равены. Сегодня ночью в королевском дворце произошло что-то вроде короткой стычки. Подробности пока неизвестны. Убиты несколько гвардейцев из охраны Делии. Сама она цела и невредима, ее видели утром. Вы велели докладывать обо всем…
– Хорошо, идите, – Гаудин задумчиво потер лоб. – Вот так и живем, лорд Сварог, – извольте теперь гадать, то ли это покушение на принцессу, то ли ночная жизнь дворца, никогда не блиставшая благонравием… Забирайте Мару и отправляйтесь к себе в замок. Вечером я за вами прилечу. Спустим вас в Снольдере поблизости от одного из портов, сядете на пароход, поплывете в Ронеро… Ступайте. Не обижайте Мару.
– Вот уж что мне в голову не придет… – искренне сказал Сварог, вспомнив беззвучный вихрь, швырявший его с потолка на стены.
Он вышел. Мара тут же поднялась со светло-коричневого дивана у стены и молча пошла рядом, стараясь попадать в ногу, украдкой косясь на него снизу вверх.
– Ну что ж, прелестное дитя… – сказал Сварог, ломая голову, как же с ней держаться. – Скажи-ка, куском теста человека можно убить?
– Запросто, – она едва заметно улыбнулась. – Сначала…
– Избавь от подробностей. Тебе уже объяснили, что мы будем делать?
– Да.
– И как ты к этому относишься?
Она дернула плечом:
– Приказ есть приказ. Вы командир.
– Ты.
– Нет, командир вы.
– Ты не поняла. Предлагаю перейти на «ты».
– Есть.
– А тебе самой как больше нравится?
– Все равно.
– Стой, – сказал Сварог, и она послушно остановилась. – Это правда, что ты сейчас подумала: «И чего ты такой дурак?» Приказываю отвечать.
– Если приказываете, то что-то вроде я и подумала…
Сварог откровенно, не таясь, почесал в затылке:
– Послушай, прелестное дитя, как бы нам побыстрее найти общий язык? Чего ты не любишь?
– Когда мне рассказывают сказки с таким видом, словно отчего-то решили, что я не читала ни одной. Когда ко мне относятся несерьезно, – она запнулась, но все же закончила с непроницаемым видом: – Когда меня называют «прелестное дитя».
– А что ты любишь? Три-четыре позиции хотя бы.
– Летать по воздуху. Охотиться на кабана. Шоколад, горький. Мужчин, которые мне понравятся, – она дерзко глянула Сварогу в глаза. – Да.
– Что – «да»?
– Отвечаю на твой последний вопрос.
– Это какой?
– Который ты не стал задавать – нравишься ли ты мне.
Сварог едва не подавился смехом, но справился:
– Послушай, а если я сейчас заржу, это будет означать, что я отношусь к тебе несерьезно?
Мара впервые задумалась:
– Наверное, да…
– Тогда не буду, прелест… тьфу, Мара. Или ты предпочитаешь, чтобы к тебе обращались как-то иначе?
– Мне нравится, когда меня зовут «кошка».
– Тебе удивительно подходит, – сказал Сварог.
– Я знаю.
– И подразумевается, конечно, не домашняя мурлыка, а?
– Конечно, – мимолетно улыбнулась Мара.
– А мечта у тебя есть, кошка?
– Конечно. Я мечтаю заслужить дворянство. Это невероятно трудно, но иногда удается, за особые заслуги трону… Тогда я сама смогла бы составить себе герб. Я бы взяла дикую кошку. Золотую. На синем.
Вот сейчас это и впрямь была мечтавшая о кукле девочка. Почти что.
– Считай, тебе невероятно повезло, – сказал Сварог. – Останусь тобой доволен – получишь дворянство.
Мара грустно сморщила нос:
– Одна императрица может возводить в дворянство.
– Это здесь, – сказал Сварог. – Я ведь еще и барон там, внизу, в Пограничье. Взаправдашний вольный ярл, каковой имеет право возводить в дворянство.
Она остановилась, обернулась, разинув рот, словно ребенок перед витриной кондитерской, уставилась широко раскрытыми глазищами: