Бокал в руке Сварога хрустнул и осыпался на пол прозрачными осколками.
Когда через два часа Сварог наконец послал все к чертям собачьим и сбежал от настырно ищущих его компании гостей в библиотеку, на столе он нашел два послания – от Гаудина и от императрицы.
«Досточтимый граф! – писал начальник тайной полиции. – Завтра я провожу инспекцию на строительстве зимнего дворца ее величества; зная о Вашей занятости, я все же осмеливаюсь просить Вас составить мне компанию в этом рутинном мероприятии».
Сварог нахмурился. Гаудин самолично инспектирует какое-то там строительство? Бред. А он-то, Сварог, зачем там понадобился? Знает он о моей занятости, видите ли. Ох, неспроста все это…
Он почувствовал легкий зуд вдоль позвоночника. Кожей ощутил: что-то назревает. Хитрый лис Гаудин не станет звать его только ради того, чтобы привнести веселье в скучную работу.
Сварог развернул письмо от Яны:
«Мой любезный лаур! Дворцовый компьютер сообщил, что я появлюсь на приеме в твоем дворце с вероятностью 5,6782057777 процентов. Это слишком большая вероятность для королевы, будущие шаги которой не должен угадывать никто».
Глава первая
Заговорщики под шорох снежинок
Темно-зеленая ель была великолепна. Сварог навидался их достаточно и мог оценить должным образом. Настоящая новогодняя елка, все другие, сколько их ни есть, напоминали бы драного помоечного котенка, оказавшегося рядом с тигром.
Ель вздымалась на добрых сто уардов и могла укрыть под кроной всю гвардию иного Вольного Манора. Она была настоящая. От нее исходил густой аромат хвои и древесной смолы, такой знакомый и щемящий – вспоминались в дымке легкой грусти снежные равнины, сопки, лыжня под еловыми лапами, с которых – только прикоснись – падает за шиворот снег, и детство с его радостными ожиданиями новогодних чудес, с предпраздничными хлопотами, непременными бенгальскими огнями и хлопушками.
Ее, ель для таларской знати, ничуть не заботил тот факт, что она произрастала лигах в двух над земной твердью, посреди огромного летающего острова, где для новогодних праздников воздвигался зимний дворец императрицы Яны, – понятно, это был не дворец, а целый город. Сварог посмотрел в ту сторону. Ель была впечатляюща, но такая стройплощадка поражала гораздо больше. От полупрозрачного диска, повисшего высоко над новым островом, то и дело ударял вниз тоненький сиреневый луч – и секундой позже вырастало очередное строение. Если моргнуть, можно и не заметить, как возник поблизости павильон бордового кирпича с темно-синими башенками по углам и золотыми флюгерами. Вот только каждый раз над диском столь же мгновенно вспухало неслышным взрывом белое тяжелое облако, и несколько минут шел натуральный густой снегопад, после чего облако бесследно исчезало. Сварог, прилежно нахватавшийся азов и вершков, уже примерно соображал, в чем тут фокус.
Создаваемые с такой, казалось бы, легкостью куски жареного мяса и тонкие напитки, сигареты и дворцы хотя и возникали как бы из ничего, состояли из обыкновенных атомов, которые за секунду сколачивала в единое целое заданная программа. Каждое заклинание, если вкратце, и было такой программой – либо отысканной инстинктивно после долгих проб и ошибок за тысячелетия магической практики, либо созданной более прогрессивным способом – на здешних вычислительных машинах. Только-то и всего. Нечто вроде генов и хромосом, по которым природа создает флору и фауну.
Естественно, эти гены и хромосомы, эти программы нужно знать заранее, если хочешь что-то создать. Безликие «просто меч» или «просто дворец» никогда не возникнут по желанию неопытного мага – разве что есть программа, своего рода типовой проект сигареты, меча или дворца. Ну а штучная работа требует подробного знания. Так что создать хотя бы одну штучку «Мальборо» или орден Почетного легиона Сварогу без должных заклинаний не помог бы весь апейрон Вселенной.
Ну а снег и холод – неизбежный побочный продукт, как выхлопные газы при работающем моторе. Когда большое число атомов группируется в материальный объект, атомы не возникают из ничего – их, конечно, можно синтезировать, но гораздо проще и рациональнее попросту выдернуть из окружающего воздуха. На долю секунды возникает вакуум, который в полном соответствии с присловьем о не терпящей пустот природе мгновенно заполняется воздухом, и в результате неких процессов получается резкое похолодание в некоем объеме, снежная туча и снегопад. Для атмосферы – чересчур ничтожная потеря. Чтобы ее компенсировать, если уж вам непременно приспичило быть педантом-филантропом, достаточно послать драккар и обратить в пар десяток триаров[2] морской воды.
Увы, эти сведения, почерпнутые из школьного курса для начинающих, убили всю поэзию и тайну, крывшиеся прежде в глазах Сварога в магии…
– Как проходит инспекция, уважаемый лаур? – с подначкой поинтересовался Сварог. Он уже понял, что Гаудин и прибыл сюда, и его вызвал вовсе не для того, чтобы инспектировать строительство дворца.
– Спасибо, понемногу, – учтиво ответил Гаудин, вроде бы и не заметив издевки. – Кстати, хочу поблагодарить вас за то, что вы приняли мое приглашение, отказавшись от более важных дел. Как прошел вчерашний прием? Надеюсь, весело?
Сварога передернуло.
Но – вот ведь проныра этот Гаудин! Интересно, кто ему доложил о том, насколько Сварогу было «весело» на том дурацком приеме?
А начальник тайной полиции позволил себе снисходительную улыбку. Отвернулся, неуклюже поднял воротник роскошной меховой шубы и сменил тему:
– Терпеть не могу холода и снега. Обычно Новый год всегда праздновали в Антлане, со снегом, конечно, но и с искусственным климатом, без этого дурацкого ветра. Так и швыряет в лицо чертов снег…
Искусственный климат должен был воцариться и здесь с окончанием строительства, как во всех летающих владениях ларов, и Гаудин это прекрасно знал, но все равно ворчал, раздосадованный даже не погодой, а опозданием тех, кого они ждали. Сварог больше помалкивал. Не так давно он узнал, что его странствия по Талару происходили, оказывается, в разгар зимы. Именно так здесь и выглядел разгар зимы – ни морозов, ни снега, просто потом гораздо теплее, вот и все…
И все же лары, пять тысяч лет празднуя Новый год, отождествляли его со снегопадом. Лучшее доказательство, что их предки и впрямь когда-то прибыли сюда с Земли, сиречь Сильваны. Правда, на Сильване сейчас стоял то ли август, то ли сентябрь, но это лишь означало, что лары когда-то жили в тех местах, где в канун нового, по их счету, года лежал снег и стояли холода. А на Таларе, если верить древним преданиям, даже до Шторма не было настоящей зимы.
Хотя вряд ли сей факт можно считать доказательством: ведь человечество Земли, представителем которого являлся Сварог, начало праздновать Новый год именно зимой лишь спустя где-то сорок тысяч лет с появления Homo Sapiens… Что ж, будем считать это просто еще одной загадкой, коими сей мир забит под завязку.
Сварог попытался поразмять воображение, представив во что превратится красавица-ель, когда ее нарядят. Конечно, во что-то бесподобно блистательное. Уж здешние украшатели, не стесненные понятием невозможного, а также в средствах и расходах, расстараются, дабы угодить императрице и избалованной зрелищами знати. Но что именно придумают они, поди вообрази, когда у тебя эталон новогоднего елочного шика – елка Кремлевская, и то виденная только по телевизору. А с помощью магии так можно развернуться… о-о-о!.. Впрочем, не в игрушках, свечках и хлопушках дело. Лишь бы весело было.
Сварог не выдержал, наклонился, скатал тугой хрусткий снежок и запустил в спину Гаудину, пониже воротника. Лорд удивленно обернулся:
– Что это вы?
– Так играют дети зимой, – сказал Сварог.
– Ну да, что-то такое я смутно помню, в Антлане, в раннем детстве… Глупость какая. Сейчас, в преддверии едва ли не самой важной в вашей жизни минуты, затевать варварскую детскую игру…