Часовой камень встал на свое законное место, и Роберт закрыл корпус. Вот и все. Дело сделано.
Когда мальчик заводил часы, в животе у него порхали бабочки.
Наконец послышалось тихое тиканье, и стрелки плавно двинулись вперед. Роберт перевел их, сверившись с новыми каминными часами, положил подарок в конверт и перевязал его красной лентой.
Теперь осталось найти Лили.
Роберт поднялся и быстро надел белую рубашку, строгие черные брюки и до блеска начищенные туфли. Он спрятал под рубашку мамин серебряный медальон, который никогда не снимал, завязал галстук-бабочку и, наконец, застегнул на рукавах запонки в виде шестеренок. Накинув длинный пиджак с шелковой подкладкой, мальчик положил в карман конверт с часами, а затем подошел к большому зеркалу рядом с умывальником.
Изучив свое отражение, Роберт заключил, что выглядит вполне недурно. Костюм, который он надевал на бриллиантовый юбилей королевы и на свой день рождения месяц назад, все еще хорошо на нем сидел. Правда, рукава стали чуть коротковаты. И вообще его отражение теперь едва помещалось в зеркале в полный рост.
Мальчик с радостью понял, что вырос. Он, наверное, станет самым высоким в семье: папа никогда не отличался особенным ростом, да и мама с Кэдди – так зовут младшую сестру Роберта, с которой он познакомился летом, – тоже миниатюрные.
Сейчас мама и Кэдди гастролируют по миру со своими спиритическими сеансами. Они, конечно, обещали скоро вернуться, но Роберт точно не знал, когда это произойдет.
Видели бы они его сейчас. Пусть ему только четырнадцать, в этом костюме он выглядит как настоящий мужчина. А еще он продолжает папино дело. Как бы они им гордились!
Вот бы еще волосы не торчали в разные стороны… Мальчик взял помаду для волос и попытался пригладить свои непослушные кудри. Бесполезно. Волосы нисколько не хотели выпрямляться, напротив – упрямо завивались, поэтому Роберт быстро сдался.
Умыв руки, он поправил бабочку и застегнул пиджак.
– Как я выгляжу? – спросил он Малкина.
Лис успел залезть в коробку из-под костюма, которая стояла на кровати, и теперь вовсю шуршал оберточной бумагой, пытаясь устроить себе уютное гнездышко.
Посмотрев на Роберта, Малкин сморщил нос и насмешливо ответил:
– Как пингвин. Или официант. Или пингвин-официант.
– Ну спасибо!
«А не повязать ли Малкину бант? – задумался Роберт. – И нарядно получится, и за колкость отомщу…»
Но потом мальчик вспомнил про острые лисьи клыки и передумал.
– Мне кажется, Лили от нас прячется, – сказал Малкин. – Сидит и грустит одна. Она ведь всегда дуется, когда никто не обращает на нее внимания, а сегодня у нее к тому же день рождения. Наверняка совсем расклеится, когда будет встречать гостей, которые приехали не к ней. Ну, надеюсь, наши подарки ее обрадуют. Можешь, кстати, взять мой? Сам я в лапах не унесу.
Малкин спрыгнул с кровати и носом подтолкнул к мальчику что-то маленькое и пушистое. Опасения Роберта подтвердились: это была дохлая мышь.
– Ладно. – Роберт неохотно поднял мышку и убрал в карман. Он знал, что в таких случаях спорить с лисом бесполезно.
Как бы там ни было, подарок Роберта Лили точно оценит. Он и сам был доволен своей работой. Ему все лучше дается часовое дело, и однажды он будет настоящим мастером, как папа.
Роберт вдруг понял, что понемногу становится человеком, который может починить все, что угодно. Даже то, что кажется неисправным.
Внизу ярко горели лампы, а входная дверь оказалась открыта нараспашку. Лили нигде не было видно, зато в вестибюле уже появились первые гости. Снаружи, в свете закатного солнца, можно было различить целую вереницу двухколесных паровых экипажей, из которых по очереди выходили остальные приглашенные.
Профессор Джон Хартман, отец Лили, встречал гостей у дверей, пожимал всем руки и вежливо кланялся. Заметив Роберта и Малкина, он украдкой подозвал их и спросил:
– Вы не видели Лили?
Роберт покачал головой, а Малкин – мордочкой.
– Жаль, – расстроился Джон. – Пропустит все веселье.
«Какое веселье?» – едва не вылетело у Роберта, но он сдержался.
Малкин тоже промолчал, и мальчик удивился: обычно лис не упускал возможности съязвить.
Теперь в вестибюле и гостиной яблоку негде было упасть – столько пришло профессоров из Гильдии механиков. Роберт сразу понял, что они оттуда, потому что на лацкане у каждого красовался золотой значок в виде шестеренки, символа Гильдии. Выглядели они и правда очень по-профессорски: все какие-то помятые, странно одетые, со взъерошенными волосами и несколько безумным взглядом.
Роберт пытался отыскать в толпе хоть одно знакомое лицо, но безуспешно.