- Почему это у нее теперь не получается, я не знаю. Работающие женщины вообще слишком плохо знают своих детей. Это, должно быть, как-то связано с каникулами. Но я знаю и вижу одно: что она больше на это неспособна! И это совершенно точно.
Фрейлейн Линнекогель энергично поправляет очки.
- Передо мной, как воспитательницей и учительницей вашей дочери, к сожалению, стоят другие цели. Я должна и буду пытаться восстановить внутреннюю гармонию ребенка!
- Вы действительно считаете, что некоторая невнимательность на уроках арифметики и несколько клякс в тетради по письму ...
- Прекрасный пример, фрау Кёрнер! Тетрадь по письму! Именно почерк Лотты и показывает, насколько нарушен у ребенка, если можно так сказать, душевный баланс. Но оставим почерк. Вы считаете нормальным, что Лотта последнее время избивает соучениц?
- Соучениц? - повторяет фрау Кёрнер. - Насколько мне известно, она побила только Анни Хаберзетцер.
- Только?
- Эта Анни Хаберзетцер действительно заслуживает оплеухи! От кого-нибудь должна же она была получить ee!
- Но, фрау Кёрнер!
- Большая прожорливая дурища имеет привычку исподтишка издеваться над самой маленькой в классе, и ее-то учительница берет под защиту!
- Позвольте? В самом деле? Об этом я ничего не знала!
- Тогда спросите хотя бы у бедняжки Ильзы Мерк! Наверное, она вам кое-что скажет!
- И почему Лотта мне ничего не сказала, когда я ее наказывала?
- Это, наверное, от того, что вы назвали нарушением баланса! - отвечает, часто дыша, фрау Кёрнер.
И она помчалась в редакцию. Чтобы успеть вовремя, ей пришлось взять такси. Две марки тридцать пфеннигов! О какие деньги!
В субботу после обеда мама вдруг достала рюкзак и сказала:
- Надень крепкие ботинки! Мы поедем в Гармиш и только завтра к вечеру вернемся назад!
Луиза немного встревоженно спросила:
- Мама, а это не будет слишком дорого?
Фрау Кёрнер слегка улыбнулась. Потом рассмеялась.
- Если не хватит денег, я тебя продам по дороге!
Девочка заплясала по квартире.
- Великолепно! А когда ты получишь деньги, я убегу от них! А если ты продашь меня три-четыре раза, у нас будет столько денег, что ты сможешь целый месяц не работать!
- Ты так дорого стоишь?
- Три тысячи марок и одиннадцать пфеннигов! И губную гармошку возьмем!
Конец недели - как малина со сбитыми сливками! Из Гармиша они едут через Грайнау на Баадерзее. Потом на Айбзее. Под губную гармошку и с веселыми песнями. Потом они очертя голову карабкаются по заросшим лесом горным склонам. Собирают лесную землянику. И прекрасные чудные цветы: похожие на лилии царские кудри, душистые белые ландыши. И мох с маленькими остроконечными шлемами на макушках. И крошечные альпийские фиалки, которые так сладко пахнут, что даже невозможно себе представить!
Вечером добираются они до деревушки под названием Грис. Там они снимают комнату с одной кроватью. И когда они как следует поужинали в номере из запасов своего рюкзака, они улеглись спать в одну постель! А снаружи на лугу кузнечики затеяли настоящий ночной концерт...
В воскресенье утром они отправляются дальше. На Эрвальд. В Лермос. Вершины гор сверкают серебром. Нарядные крестьяне идут из кирхи. Коровы, словно сплетницы, стоят посреди деревенской улицы.
Потом переходят через Терл. Какое это было карабканье, черт возьми! Неподалеку от табуна лошадей, среди миллионов луговых цветов, они едят вареные яйца и хлеб с сыром. А после еды - отдых на траве.
Потом спускаются они среди зарослей малины и порхающих бабочек к озеру Айбзее. Колокольчики коров возвещают, что день клонится к вечеру. Они видят горные тропинки, извивающиеся до самых небес. Озеро, совсем крохотное, лежит глубоко в долине.
- Как будто бы господь бог просто плюнул туда, - задумчиво произносит Луиза.
В Айбзее, конечно, купаются. На террасе отеля мама угощает кофе и пирожными. И подходит время отправляться назад в Гармиш.
Веселые и загорелые садятся они в поезд. Симпатичный господин, сидящий напротив, никак не хочет верить, что молодая женщина рядом с Луизой - мама и к тому же работающая женщина.
Дома они, как медведи, заваливаются на свои кровати. Девочка только успевает произнести:
- Мамочка, сегодня было так хорошо, так хорошо, как только может быть на свете!
Мать еще некоторое время лежит с открытыми глазами.
До сих пор она не доставляла своей маленькой дочери такого счастья, а это так легко. Но еще не поздно. Еще все можно исправить!