Но Мартин остановился рядом с вражеским предводителем и крикнул:
- Пусть он свободно уходит! Он один вел себя достойно и смело до конца.
Эгерланд повернулся. Разбитый и одинокий, он оставил поле битвы.
Потом к друзьям подбежал Фридолин:
- Крейцкамм освобожден?
Мартин кивнул.
- А тетрадки для диктантов? - с интересом спросил Фесхен.
- Они у меня в носовом платке, - сказал Мартин и показал удивленной толпе останки.
- Ну и ну, - покачал головой Себастьян.
- А где же Ули? - спросил Матиас.
Фесхен показал большим пальцем назад. Матиас понесся в самый дальний угол площадки. Там, на доске, уставившись в снег, сидел Ули.
- Что же случилось, малыш? - спросил Матиас.
- Ничего особенного, - тихо ответил Ули. - Я сегодня опять что-то струсил. Ваверка бежал прямо на меня. Я уже совершенно решился сделать ему подножку. Но как только увидел его лицо - не смог.
- Да, у него ужасная рожа, - заметил Матиас. - Мне бы тоже, пожалуй, стало нехорошо, если бы он бросился на меня.
- Ты хочешь утешить меня, Мацик, - сказал Ули. - Но дальше так невозможно. Скоро должно что-нибудь произойти.
- Ну ладно, идем, - сказал Матиас. - Все уже собираются восвояси.
И они, такие непохожие друг на друга, побежали вслед за остальными. Бег на длинную дистанцию привел их назад, в школу. Прямо в лапы Красавчику Теодору.
Разбитая армия реалистов собралась во дворе дома семнадцать по Форстерайштрассе. Они дождались Эгерланда.
Он был серьезен и сказал:
- Освободите пленника!
- И не подумаем! - ответил Ваверка.
- Тогда делайте, что хотите, и поищите себе другого предводителя, - сказал Эгерланд и, ни на кого не взглянув, пошел в дом.
Остальные с воплем кинулись в подвал. Они хотели выместить свою злобу на пленнике.
Вместо пленника они обнаружили двоих своих! Они переглянулись, лица у них вытянулись, и им стало стыдно.
Так благополучно это завершилось.
Глава пятая
Было уже далеко за полдень, шестой час. Снег больше не шел, но тяжелые облака нависли над самой землей. Зимний вечер опускался на город. Это был один из немногих, один из последних вечеров перед прекраснейшим в году вечером. И, глядя на многочисленные окна многих домов, нельзя было не подумать о том, что через несколько дней огоньки новогодних свечек будут озарять темные улицы. И что хорошо бы тогда уже быть дома, с родителями, у собственной новогодней елки.
Освещенные лавки были украшены елочными ветками и стеклянными блестками. Взрослые со страшно таинственными лицами бегали с пакетами из одного магазина в другой. В воздухе так пахло пряниками, словно ими были вымощены улицы.
Пятеро мальчиков, запыхавшись, бежали в гору.
- Я получу к Новому году грушу, - сказал Матиас. - Юстус наверняка разрешит мне укрепить ее в гимнастическом зале. Люди, это ведь будет вещь!
- Твой глаз стал еще меньше, - заметил Ули.
- Ничего. Это ведь связано с профессией.
Они приблизились к школе. Они ее уже видели. Она была расположена высоко над городом. Своими освещенными этажами она напоминала огромный, плывущий ночью по морю океанский пароход. Высоко-высоко, в левой башне, поблескивали два одиноких окна. Там жил доктор Иоганн Бёк, воспитатель.
- Нам, собственно, задано что-нибудь по арифметике? - спросил Джонни Тротц.
- Да, - сказал Мартин.- Задачи на проценты. Но это детская забава. Я сделаю их после ужина.
- А я спишу их у тебя завтра утром, - сказал Себастьян. - Жалко времени. Я сейчас как раз читаю труд по генетике. Это гораздо интереснее.
Мальчики пыхтели, поднимаясь в гору. Под их ногами скрипел снег.
Перед воротами школы кто-то расхаживал и курил сигарету.
Это был Красавчик Теодор.
- Вот они и тут, милые детки! - язвительно произнес он. - Потихоньку сгоняли в кино, да? Надо думать, уже не в первый раз. За это полагается наказание.
- Это был такой восхитительный фильм! - с ходу солгал Себастьян. - И у главного героя с вами колоссальное сходство. Только он не такой симпатичный.
Матиас засмеялся, а Мартин сказал:
- Оставь, пожалуйста, свои глупости, Ceп!
- А, и вы тоже тут! - воскликнул Красавчик Теодор, делая вид, что только сейчас заметил Мартина. Не могу понять, за что такому вертопраху дают стипендию?