- Каждый год директор Грюнкерн регулярно выдает одну и ту же шутку, - говорил Фриче. - И эту шутку он всегда произносит, когда приходит в класс говорить о фазах Луны. Ежегодно, вот уже в течение двадцати с лишним лет, он говорит в начале своего урока: «Мы будем говорить о Луне. Ну-ка, смотрите на меня!»
- Так в чем же тут шутка? - спросил квинтанер Петерман.
- Ш-ш-ш! - зашикали на него, и он замолчал.
Красавчик Теодор сказал:
- У нас уже ни один дуралей над этим не смеется.
И в этот самый момент вдруг расхохотался квинтанер Петерман. Понял, в чем дело.
- Ну наконец-то дошло? - спросил Матиас.
Фриче продолжал:
- Мы поступили тут особенно хитро. Мы знали, что и сегодня будет эта шутка, и обо всем как следует договорились.
Когда директор выдал свою знаменитую фразу, засмеялись на последних партах. Ему, конечно, это понравилось, и он уже хотел было продолжить разговор. Но тут засмеялся следующий ряд. И Грюнкерн порадовался еще раз. Однако как раз, когда он собрался продолжать, засмеялся третий ряд. Тут у него вытянулось лицо. Ну а когда уж засмеялся второй, тут он прямо позеленел.
А тут еще засмеялся самый первый ряд. Это его окончательно убило. А ведь только что был на коне. «Вам не понравилась моя шутка, господа?» - спрашивает он. Тут поднялся Мюльберг и говорит: «Нет, шутка-то неплоха, господин директор. Но отец рассказывал мне, что, еще когда он сам ходил в секунду, шутка уже была так стара, что ей бы уже быть на пенсии. И не лучше ли вам придумать что-нибудь новенькое?» Грюнкерн задумался, а потом и говорит: «Пожалуй, вы правы». Да как выскочит среди урока из класса и оставил нас одних. И выглядел он так, будто оказался на своих собственных похоронах.
Фриче рассмеялся. Кое-кто посмеялся вместе с ним.
Однако большинство, кажется, были не совсем согласны с секунданером.
- Не берусь судить, - сказал один, - но вам не следовало так обижать старого человека.
- Отчего же не следовало? - возмутился Фриче. - Да это же первейший долг любого учителишки сохранять способность к трансформации. Иначе ученики могли бы по утрам валяться в кроватях и зубрить уроки по граммофонным пластинкам. Нет-нет, нам надо, чтобы учителя у нас были людьми, а не какими-нибудь двуногими консервными банками! Нам нужны учителя, которые должны развивать себя, если они хотят развивать нас.
Тут дверь раскрылась, и в комнату номер девять вошел директор гимназии, профессор, доктор Грюнкерн.
Школяры моментально поднялись со своих стульев.
- Сидите, сидите, - сказал директор, - продолжайте работать. Все в порядке?
- Да, конечно, - доложил Красавчик Теодор. - Все в порядке, господин директор...
- Ну а это самое главное, - сказал старый человек, устало кивнул и пошел в следующую комнату.
- А если он, перед тем как зайти, подслушивал у дверей? - с любопытством спросил квинтанер.
- Тут уж я ему ничем не могу помочь, - жестко сказал Фриче. - Если бы он, когда был еще молод, захотел стать чиновником, он бы не был учителем.
Матиас наклонился к своему соседу, рыжеволосому секстанеру:
- Ты знаешь, какое у Грюнкерна имя?
Малыш еще не знал.
- Балдуином его зовут, - сказал Матиас.- Балдуин Грюнкерн. Он nишет всегда «Б» и ставит за ним точку. Наверное, стесняется[16].
- Оставь старого человека в покое! - сказал Красавчик Теодор. - Он нам нужен для контраста. Если бы не он, мы бы не знали, что такое доктор Бёк.
Второй приманер вытаращил глаза:
- Тео, - сказал он, - уж теперь-то мне ясно, что у тебя не все дома.
После вечерней молитвы все понеслись по большой парадной лестнице вниз, в гардеробную. Разделись и повесили костюмы. В длинных ночных рубашках снова помчались по лестнице наверх. Сперва в умывалку. Потом в спальни.
Приманеры должны были бодрствовать дольше. Только приманеры были инспекторами спальных комнат. Им полагалось находиться наверху и следить за тем, чтобы мальчики основательно помылись, почистили зубы и побыстрее ложились в кровати.
Укладывание в кровати было процедурой сложной. Нужно было сначала встать на кровать, завернуться как следует в огромное одеяло и лишь тогда, словно громом пораженному, броситься на матрас так, чтобы застонала железная рама кровати.
Во второй спальне произошел инцидент. Какой-то шутник сунул Матиасу под простыню целый таз воды.
И когда Матиас, уставший от дневных приключений, как колода бухнулся в кровать, он оказался в воде. Лязгая зубами, он с проклятиями соскочил с кровати, выхватил из-под одеяла таз.
16
Балдуин - имя, которое носили два бесславных императора Латинской империи, образованной на месте завоеванной крестоносцами Византии в Малой Азии, и пять не менее бесславных иерусалимских королей.