- Кто это? - дико заорал он. - Какая подлость! Негодяй должен признаться! Я убью его! Я скормлю его тело птицам!
Вокруг смеялись. Только заботливый Ули прибрел в ночной рубашке и принес свою подушку.
- Трусы несчастные! - вопил Матиас.
- Ложись в постель! - крикнул кто-то. - А то застудишь свои спички.
- Тише! - крикнул другой. - Юстус идет.
Ули и Матиас шмыгнули в свои постели. Когда вошел доктор Юстус, в большой комнате стояла мертвая тишина. Мальчики лежали, словно уложенные рядами ангелы, крепко зажмурив глаза. Юстус прошел вдоль кроватей.
- Ну и ну! - громко произнес он. - Тут что-то не так. Если у мальчиков такая тишина, то определенно только что было светопреставление. Ну-ка, Мартин, отвечай!
- Ничего особенного, господин доктор. Немножко подурачились.
- Больше ничего?
- Больше ничего.
Бёк пошел к двери.
- Спокойной ночи, сорванцы!
- Спокойной ночи, господин доктор! - рявкнули все.
А потом они и в самом деле спокойно и мирно улеглись в своих кроватях. Матиас зевнул, как лев, сунул подушку Ули между собой и мокрой простыней и моментально уснул. Вскоре заснули и остальные.
Один Ули долго не спал. Во-первых, у него не было подушки, а во-вторых, он опять размечтался о том, как он однажды вдруг наберется мужества... Потом он услышал зорю. Это трубач на той стороне, в казарме, давал знать, что солдатам, которые ушли в увольнение, надо поспешить назад. Ули думал о своих родителях, о своих братьях и сестрах и о том, что через день он будет дома.
На этом он с улыбкой и заснул.
Часом позже спящие испуганно вздрогнули. Из спальни номер один донесся дьявольский шум. И вдруг рука привидения распахнула дверь во вторую спальню. Шум стал невыносим. Несколько самых маленьких мальчиков спрятали головы под одеяла, позатыкали уши.
По темному помещению прошествовали белые призраки. У одних в руках были мерцающие свечи, другие колотили друг о друга железными крышками от кастрюль, третьи ревели, как голодные быки. В завершении процессии ковыляло огромное белое чудовище, срывало с некоторых мальчиков одеяла и сыпало из большого кулька в кровати какой-то таинственный порошок. Кое-кто из секстанеров даже заплакал от страха.
- Не плачь, - сказал Ули своему соседу. - Это же просто приманеры. За несколько дней до Нового года они всегда устраивают такое шествие. Только смотри повнимательнее, чтобы они не насыпали тебе в постель какого-нибудь чесоточного порошка.
- Я так боюсь,- всхлипывал секстанер. - И что это за огромное животное там, в конце?
- Это три приманера. Они сшили вместе несколько простыней и спрятались под ними.
- Но я все равно боюсь, - сказал малыш.
- Привыкнешь, - успокаивал Ули. - Первый год я тоже плакал.
- Да-а?
- Да, - сказал Ули.
Процессия привидений удалилась через заднюю дверь. Снова стало тихо. Только еще почесывались и поругивались в подушки некоторые из лежащих в первом ряду. Чесоточный порошок давал о себе знать. Но наконец угомонились и они.
Что же касается Матиаса, он даже и не просыпался. Если уж он сомкнул веки, над ним хоть из пушек пали - не разбудишь.
И вот все заснули. Все, кроме одного. И этот один был Джонни Тротц. Он поднялся и прошмыгнул к большому окну. Он взобрался с ногами на широкий подоконник, спрятал ноги под ночную рубашку и стал смотреть вниз, на город. Во многих окнах еще горел свет, а над центром, где были кинотеатры и танцевальные залы, небо пылало. Снова шел снег.
Джонни с любопытством смотрел на город. Он думал: «В каждом доме живут люди. И сколько же в городе домов! А сколько городов в нашей стране! И сколько стран на нашей планете! А сколько в мире звезд!.. Счастье разделяется на бесконечно большое число. И несчастье тоже... В будущем я обязательно буду жить в деревне. В маленьком доме с большим садом. И у меня будет пятеро детей. Но я не отправлю их за море, чтобы от них отделаться. Я не буду таким злым, каким был мой отец по отношению ко мне. И жена у меня будет лучше, чем моя мать. Где она сейчас, моя мать? Да и жива ли она? Может быть, и Мартин поселится у меня в доме. Он будет рисовать картины. А я буду писать книги. Было бы даже смешно, если бы жизнь не была так прекрасна!»
Глава седьмая