Наконец они остановились на квартанере Штёкере. Прежде чем спросить его согласия, они пошли в девятую комнату, чтобы обсудить это дело с Мартином.
В комнате номер девять царило уныние. Матиас побывал у Юстуса и попросил разрешения остаться на каникулы в школе, чтобы Ули не оставаться тут совсем одному. Но Юстус ответил, что не разрешит этого ни в коем случае. Матиас вполне может ехать к своим, которые будут ему очень рады. В школе, кроме Ули, остается еще Джонни. И родители Ули сообщили по телефону, что в сочельник приедут на несколько дней в Кирхберг. Вот Матиас и сидел задумавшись и был зол, что ему надо на Новый год ехать домой.
А через две парты позади него сидел Мартин. Он был глубоко опечален тем, что вынужден на каникулы оставаться в школе. Он, правда, на протяжении целого урока успокаивал себя тем, что остаются еще Ули и Джонни. Но это было все-таки что-то совсем другое. Ведь что делать Джонни у сестры своего капитана? Тут не надо никакого особенного искусства, чтобы остаться в школе, если отец у тебя никудышный человек, да к тому же еще в Америке.
А Ули... Так его родители навестят в школе. И это уже кое-что. Кроме того, если сломана нога, так самостоятельно и не поедешь.
«А я, - думал Мартин, - я же здоров! У меня не сломана нога. И, несмотря на это, я не могу уехать. Я очень люблю своих родителей, а они любят меня, и, несмотря на это, мы не можем в Новый год быть вместе. И почему, собственно, не можем? Из-за денег. Отчего же у нас их нет? Разве отец у меня не такой трудолюбивый, как другие? Разве я не такой же старательный, как другие? Нет и нет. В чем же тогда дело? Дело в несправедливости, которая приносит так много страданий. Есть, правда, славные люди, которые хотят это изменить. Но послезавтра сочельник. До этого времени они ничего не сделают».
Мартин подумал даже, не отправиться ли ему до дому пешком. На это потребуется три дня. Среди зимы. На второй день праздника рано утром он может быть дома. Хватит ли пяти марок на еду и ночлег? А после каникул ведь надо возвращаться в школу! У родителей опять не окажется денег на дорогу!
Нет, не годится. Как ни верти, оставаться ему в этот раз в школе...
Когда Джонни и Себастьян вошли в комнату и спросили его, согласен ли он на замену Ули квартанером Штёкером, он их даже сначала не услышал. Тогда Джонни потряс его за плечи и оторвал от мрачных мыслей. Себастьян повторил вопрос.
- Конечно, - безучастно сказал Мартин, и все.
Мальчики удивленно посмотрели на него.
- Что с тобой? - спросил Себастьян. - Это ты из-за несчастья с Ули? Тут тебе нечего раздумывать. Все могло кончиться во много раз хуже.
- Конечно, - сказал Мартин.
Джонни наклонился к нему и зашептал:
- Где ты витаешь? Тебе плохо? Ты заболел? Или еще что-нибудь?
- Конечно, - настойчиво повторил Мартин, как будто бы не находя других слов. Он с треском откинул крышку парты и достал письмо.
Тогда они отправились дальше.
- Что же это такое? - озабоченно спросил Джонни Тротц в коридоре.
- Ничего не пойму, - сказал Себастьян. - Наверное, разболелась голова.
Они поговорили с квартанером Штёкером. Мальчик был очень обрадован. Однако, когда он услышал, что ему придется надеть девчоночье платье и парик с косичками, восторг его угас. Но они сказали ему, что не годится оставлять тертианеров в беде. Джонни сунул ему рукопись «Летающего класса», а Себастьян распорядился:
- Завтра к обеду выучи роль!
Тут уж малышу некуда было деться.
Матиас долго не выдержал и, воспользовавшись случаем, улизнул. Старший по комнате Красавчик Теодор все еще находился под впечатлением вчерашнего рассказа доктора Бёка и был снисходителен. И вот Матиас спрятался недалеко от лазарета, в проходе за колонной, и прислушивался.
Ему повезло. Прошло всего несколько минут, и сестра вышла из комнаты и поднялась по лестнице наверх что-то приготовить на кухне. Матиас осторожно огляделся.
Момент - и вот он уже у постели Ули. Мальчик спал. Пахло лекарствами. Матиасу от волнения сдавило горло. С умилением смотрел он на бледное лицо своего маленького друга.
Тут Ули раскрыл глаза. Слабая усталая улыбка засветилась в его взоре.
Матиас кивнул. В горле у него совсем пересохло.
- Это было не особенно больно, - сказал Ули. - Правда, не особенно. А мои родители приедут послезавтра.
Матиас снова кивнул. Потом сказал:
- Я хотел остаться на каникулы здесь. Но Юстус не разрешил.
- Спасибо тебе, - прошептал Ули. - Но только ты поезжай домой. А когда вернешься, я уже буду почти здоров.
- Я так и думаю,- проговорил Мартин. - А это верно, что не очень больно?