- Не обращай на это внимания, - сказал Себастьян; он был сегодня терпимее, чем обычно. - Что человеку требуется, он должен получить! - Потом он повернулся к Ули и покровительственно покачал головой: - Ай да приятель! Это просто счастье, что ты был на спортивной площадке, а не на церковной колокольне. Ты, наверное, и оттуда бы сиганул.
Они стояли вокруг постели больного и, хотя понимали, что говорить всем сразу тут не полагается, знали, что должны говорить. Мальчик в постели оставался для них тем же самым маленьким Ули, которого они знали уже несколько лет.
- Жаль, что тебя сегодня вечером не будет, - сказал Джонни. - Ну я тебе завтра расскажу все подробно, как это было.
Мартин стоял у окна. Он, собственно, хотел сообщить им, что тоже остается. Но не решился. Несмотря на то что с ним были товарищи, ему казалось, что он одинок. Совершенно одинок.
Новогодний рождественский вечер превзошел все ожидания. Для начала два приманера играли на рояле. Вариации на тему рождественской песни. Потом выступил директор школы профессор, доктор Б. Грюнкерн. И хотя его небольшая речь походила на все его рождественские речи, которые он произнес за свою жизнь, но в заключение он сказал несколько новых фраз, которые тронули мальчиков.
Он сказал:
- Я сам себе кажусь иногда рождественским дедом. Несмотря на мой черный сюртук, несмотря на то, что у меня не привязана какая-нибудь седая окладистая борода. Мне почти столько же лет, сколько и ему. Я появляюсь каждый год. Я тот, над кем даже смеются, если он грозит розгой. И наконец, я, как и он, человек, который любит детей. Прошу, не забывайте этого никогда! А ведь такое - многое извиняет.
Он уселся и принялся протирать очки носовым платком. А секунданеры опустили головы. Им было стыдно, потому что они частенько посмеивались над старым человеком. А большая новогодняя елка сияла бесчисленными электрическими лампочками так прекрасно, что у всех присутствующих было очень праздничное настроение.
Наступило время представления «Летающего класса». Можно было сказать, что спектакль удался на славу. При словах: «Это обучение - света представление» учителя, как и ожидал Себастьян, рассмеялись. Мартин был, правда, не в ударе. Особенно большое впечатление произвел квартанер Штёкер. Кроме квартанеров и тертианеров, его никто не узнал. Его всерьез приняли за маленькую прелестную девочку и только не могли понять, каким образом сюда попало существо женского пола. Штёкер, правда, вылез из своего облака в последнем акте несколько раньше времени. Но рождественская песня, которая следовала сразу за этой сценой и которую все громко подхватили, сгладила этот промах. Был дикий восторг.
Грюнкерн с развевающимися полами сюртука направился к исполнителям и каждому персонально пожал руку. А Джонни Тротцу восторженно заявил:
- Да ты же настоящий поэт, мой мальчик! Нет, как я рад, как я рад!
И художник-декоратор - Мартин - тоже был очень расхвален.
- А кто же такая ты, маленькая девочка? - спросил директор маленькую артистку.
Зрители внимательно прислушивались.
Тут маленькая девочка сняла парик с косами, и в следующий момент более чем две сотни школяров так хохотали, что закачались стены.
- Штёкер! - кричали они и все никак не могли успокоиться.
Вдруг Себастьян сказал товарищам:
- Ну а что вы на это скажете? Знаете, кто сидит с учителями? Вон, рядом с Юстусом? Некурящий!
Себастьян был прав. Некурящий сидел в своем синем костюме среди учителей! Только Мартин и Джонни знали, с чем это связано. И тут Джонни вдруг выбежал из гимнастического зала.
Доктор Бёк поднялся и вышел на середину зала. Стало тихо.
- На стуле, который стоит там, рядом с моим стулом, сидит человек, которого большинство из вас не знает, - сказал Юстус. - Этот человек - мой единственный друг. Еще двадцать лет назад мы оба сидели рядом в этом зале. Конечно, не среди учителей, а на скамьях, на которых сидите вы. Несколько лет назад я потерял своего друга из виду. Вчера я его наконец снова нашел! Два ваших мальчика свели нас с ним. За всю свою жизнь я не получал такого прекрасного новогоднего подарка.
Моего друга зовут Роберт Утхофт, и он - врач. А так как я хочу, чтобы он и я - мы оставались бы в будущем вместе, я переговорил сегодня с нашим почтенным советником медицины Гартвигом.
Некурящий сидел прямой как палка.
А Юстус продолжал:
- Я спросил советника медицины Гартвига, не замолвит ли он перед магистратом Кирхберга словечко, чтобы сделать моего друга доктора Утхофта школьным врачом в нашей гимназии. Тогда, в этой школе, в которой мы стали друзьями, мы могли бы в будущем снова быть вместе: он - как ваш врач, а я - как ваш учитель.