Мы оба принадлежим этой школе, как краеугольные камни здания, как старые деревья в этом занесенном снегом парке. Мы принадлежим этим местам. Мы принадлежим вам. И если вы любите нас хотя бы наполовину, как мы вас, то это уже хорошо. Большего мы и не требуем. Верно я говорю, Роберт?
Некурящий поднялся, подошел к Юстусу и хотел сказать несколько подобающих слов. Но он только пожал другу руку. Большего он не в состоянии был сделать.
Тут примчался Джонни. В руках у него было несколько свертков. Он подбежал к Некурящему, низко поклонился ему и сказал:
- Дорогой господин Некурящий, или как вас еще зовут по-настоящему! Мы и не подозревали, что вы сегодня будете присутствовать на нашем школьном вечере. Мартин, Ули, Матиас и Себастьян поручили мне завтра, в сочельник, вручить вам подарки в вашем железнодорожном вагоне. Теперь же вы и вообще навсегда с нами, так что я могу вручить вам подарки здесь сегодня.
Джонни отдал доктору Утхофту носки, сигареты, табак и свитер.
- Если свитер не подойдет, - сказал мальчик, - это нестрашно. Мы договорились о замене, и чек из магазина приложен.
Некурящий прижал к себе подарки.
- Спасибо тебе, Джонни, - сказал он. - И спасибо твоим четырем друзьям, которые и мои друзья. Другие, кто меня еще не знает, ко мне привыкнут. Это меня не страшит. - Он осмотрелся вокруг, потом сказал: - Иоганн Бёк, ваш Юстус, и я многому вместе научились. Здесь, в стенах школы, и вне ее, в жизни. Вместе с тем мы ничего не забыли. Юность жива в нашей памяти, и это - главное. Извините, я немножко взволнован. Надеюсь, вы это понимаете. Я надеюсь также, что и вас это немножко волнует. Это пройдет. А вот при переломах ног и воспалениях легких я почти не волнуюсь. Это вы еще увидите. Ни при каких условиях нельзя себе ломать ноги. Ни при каких!
Некурящий взял под руку Юстуса.
- Главное - не забывайте! Не забывайте о своей юности! - сказал он. - Не забывайте о ней! - прошу я вас в этот, надеюсь, памятный час. Сейчас, когда вы еще дети, это кажется ненужным, излишним. Но это не излишне. Поверьте нам! Мы стали старше и, несмотря на это, остаемся юными. Мы чувствуем это, чувствуем оба!
Доктор Бёк и доктор Утхофт посмотрели друг на друга.
И мальчики внутренне поклялись никогда не забывать этого взгляда.
Было уже поздно, когда Юстус совершал обход по спальням. Он шел на цыпочках. Пол тихо поскрипывал. А пламя маленьких настенных лампочек мерцало при каждом его шаге.
В спальне номер два он остановился у постели Мартина. Что же такое случилось с этим мальчуганом?
Мартин Талер спал беспокойно. Он металея в постели и беспрестанно бормотал какую-то фразу.
Доктор Бёк наклонился к нему, получше прислушался.
Что такое бормочет мальчик? «Плакать строго запрещено»?
Юстус сдержал дыхание.
- Плакать строго запрещено! Плакать строго запрещено! - и снова и снова одно и то же: - Плакать строго запрещено!
Это, должно быть, какой-то особенный сон. Сон, в котором строго запрещено плакать!
Доктор Бёк медленно и тихо вышел из спальни.
Глава одиннадцатая
Двадцать четвертое декабря началось в гимназии Иоганна-Сигизмунда адским шумом. Мальчики, как дикари, носились по лестницам вверх и вниз. Один оставил в умывалке зубную щетку. Другой, словно булавку, отыскивал ключ от чемодана. Третий забыл упаковать коньки. Четвертый звал на помощь, потому что чемодан у него был слишком полон и закрыть его можно было только усадив на него, по крайней мере, трех человек.
Приманеры хотя и старались показать, что они совсем не суетятся, но, если за ними никто не наблюдал, они, точно так же, как и малыши, носились по коридорам.
К десяти часам утра школа была наполовину пуста. Оставшиеся, те, что ехали позже, правда, тоже поднимали порядочный галдеж, но знающему человеку уже было понятно, что разъезд начался.
Около полудня через широко распахнутые двери двинулась последняя группа. Шапочки набекрень. Тяжелые чемоданы волокли по снегу.
Матиас вышел на несколько минут позже ковыляющих в арьергарде. Он задержался у Ули. Джонни стоял у ворот и протянул ему руку.