- Вот уж наверняка он этого не делает, - возразил муж. - Он же обещал, что не будет плакать. А такой мальчик, как он, держит слово.
В общем-то, господин Талер не был так уверен в своем утверждении, как хотел показать. Но что было ему еще говорить?
- Обещал! Обещал! - сказала мать Мартина. - Я тоже ему обещала, и, несмотря на это, я зарыдала, еще не дописав ему письма.
Господин Талер повернулся к окну спиной. Сияющие елки действовали ему на нервы. Он посмотрел в темную комнату и сказал:
- Пойди зажги свет.
Жена поднялась и зажгла лампу. Глаза у нее были красны от слез. На круглом столе стояла маленькая, очень маленькая сосенка. Фрау Ридель, вдова, которая продавала на верхнем рынке елки, подарила ее им. «Для вашего Мартина», - сказала она. И вот у Талеров была настоящая рождественская елочка, а мальчика не было дома!
Господин Талер пошел на кухню, долго возился там и наконец вернулся с маленьким ящичком.
- Тут прошлогодние свечки, - сказал он. - Они у нас сгорели только наполовину.
Он закрепил двенадцать половинок рождественских свечек на ветках сосенки. В конце концов, деревце и в самом деле стало красиво. Но родители Мартина стали еще печальнее.
Они уселись рядышком на диване. Фрау Талер стала в пятый раз перечитывать письмо Мартина. В одном месте она остановилась и вытерла глаза, а когда закончила чтение, достала носовой платок и как следует высморкалась.
- И чего, спрашивается, нам еще ждать от судьбы, если уж такому малышу приходится на себе почувствовать, как плохо, когда нет денег. Надеюсь, он не упрекнет родителей, что они были так беспомощны и стали такими бедными!
- Не говори глупостей! - сказала жена. - Как тебе только в голову может такое прийти! Мартин, правда, еще ребенок, но он отлично знает, что трудолюбие и богатство это совсем не одно и то же.
Потом они взяли картинку с голубым экипажем и шестеркой лошадей со столика для шитья и осторожно поставили ее под маленьким деревцем.
- Я, конечно, ничего не понимаю в искусстве, - сказал отец, - но картинка эта мне очень нравится. Наверное, он когда-нибудь станет знаменитым художником! Тогда мы и в самом деле сможем с ним попутешествовать по Италии. Или это, может быть, Испания?
- Главное, чтобы он был здоров, - заявила мама. - Ты только взгляни, какие усы он нарисовал себе под носом!
Родители устало улыбнулись.
Мать сказала:
- Мне кажется, это очень хорошо, что он нарисовал нас не в каком-нибудь помпезном авто, а в голубом экипаже с шестеркой лошадей. Это гораздо поэтичнее.
- А эти апельсины! - сказал отец. - Таких больших, пожалуй, и не бывает. Каждый весит по меньшей мере четыре фунта.
- А как он размахнулся кнутом! - сказала мама.
Потом они снова помолчали, внимательно разглядывая картину, которая называлась «Через десять лет» и думая о маленьком художнике.
Отец закашлялся.
- Через десять лет! За это время многое может произойти.
Он достал из кармана спички, зажег двенадцать свечек и потушил лампу. Гостиная Талеров по-рождественски озарилась.
- Моя добрая верная подруга! - сказал муж жене. - Мы ничего в этот раз не можем друг другу подарить. Тем более мы можем желать друг другу. - И он поцеловал ее в щеку. - Радостного рождества!
- Радостного рождества! - сказала и она и заплакала; и плакала так, словно ей уже больше никогда и не остановиться.
Кто знает, сколько времени они сидели так на старом плюшевом диване... Стеариновые свечечки становились все меньше и меньше. В соседней квартире запели:
И все еще кружились снежинки перед окном.
И вдруг звонок.
Оба не пошевелились. Они не хотели тревожить свою печаль.
Однако позвонили еще раз. Громче и нетерпеливее.
Фрау Талер поднялась и медленно пошла в коридор.
Даже в сочельник не хотят оставить в покое! Она отворила дверь квартиры, да так и осталась стоять, не в силах сдвинуться с места от изумления. Потом вскрикнула:
- Мартин! (Эхом откликнулась лестничная клетка.) Мартин!.. Да как же это?..
Отец бросился в переднюю и отпрянул, не поверил глазам своим. Мать опустилась у порога на колени и крепко обхватила Мартина обеими руками. Тут на глазах господина Талера даже рискнули выступить слезинки. Он негодующе смахнул их прочь, поднял оставленный на полу чемодан и сказал:
- Мальчик мой, ради всего святого, как же тебе удалось выбраться сюда?