– Совершенно верно. Сегодня он на уроке географии вытащил из кармана тетрадку и что-то в ней считал. Я намерен сегодня же отправить письмо его матери.
Кнопке ужасно хотелось выяснить, нельзя ли смотреться в лысину учителя Бремзера как в зеркало? Но у нее не было на это времени.
– А теперь послушайте меня, – проговорила она. – Мать Антона очень больна. Она лежала в больнице. Понимаете, у нее внутри что-то выросло, и в больнице ей это вырезали, а теперь она уже две недели лежит дома и не может работать.
– Я этого не знал, – признался господин Бремзер.
– Она лежит в постели и даже готовить не может. Но кто-то ведь должен готовить! И знаете, кто у них готовит? Антон! Представьте себе, он может и картофельную солянку приготовить, и яичницу-болтушку и еще многое другое, просто блеск!
– Я и об этом ничего не знал, – оправдывался господин Бремзер.
– Она уже сколько времени больна, но кто-то же должен зарабатывать деньги! И вы знаете кто зарабатывает? Антон! Конечно, этого вы тоже не знали. – Кнопка уже начинала сердиться. – А что вы вообще-то знаете?
Учителя расхохотались. Господин Бремзер залился краской, и лысина его тоже покраснела.
– И чем же он зарабатывает? – спросил учитель.
– Этого я вам не скажу! – отрезала Кнопка. – Могу вам только сообщить, что бедняга день и ночь бьется как рыба об лед. Он любит свою маму и вкалывает как проклятый, он и готовит и деньги зарабатывает, платит за еду, за квартиру, а если ему надо подстричься, платит парикмахеру в рассрочку. Меня удивляет только, что он не все ваши уроки проспал.
Господин Бремзер молчал. Остальные учителя сидели, затаив дыхание. Кнопка вошла в раж.
– А вы тут сидите и пишете письмо его матери, мол, ее сын лентяй! Ну знаете, это уж слишком! Бедная женщина наверняка снова расхворается с горя, если вы пошлете ей письмо. Может, у нее из-за вас опять что-нибудь вырастет и она снова попадет в больницу! Но тогда уж и Антон заболеет, это я вам обещаю! Долго он так не выдержит!
– Да не ругайся ты так! – взмолился господин Бремзер. – Но почему, скажи на милость, он сам ни словом об этом не обмолвился?
– Вот тут вы правы, – признала Кнопка, – Я тоже его об этом спросила, и знаете, что он мне ответил?
– Ну? – спросил учитель, а его коллеги вновь поднялись со стульев и встали полукругом возле девочки.
– Лучше я откушу себе язык, – вот что он мне ответил, – доложила Кнопка. – Вероятно, он очень гордый мальчик.
Господин Бремзер слез, наконец, с подоконника.
– Хорошо, – сказал он, – я не стану писать его маме.
– Правильно! – одобрила его Кнопка. – Вы славный человек. Я это сразу поняла. Большое вам спасибо.
Учитель проводил ее до двери.
– Я тоже очень тебе благодарен, девочка.
– Да, еще одно, чуть не забыла. Не говорите Антону, что я была у вас.
– Буду нем, как рыба! – согласился господин Бремзер и погладил Кнопку по руке.
Тут прозвенел звонок. Перемена кончилась. Кнопка вихрем понеслась вниз по лестнице, вскочила в машину, и они поехали домой. Всю дорогу она подпрыгивала на мягком сидении и напевала себе под нос.
Не знаю, поверите вы мне или нет, но я завидую Кнопке. Не часто ведь выпадает возможность оказаться в такой мере полезной своему другу. А еще реже удается сослужить службу другу в полной тайне! Господин Бремзер не станет писать письма Антоновой маме. И не будет больше распекать мальчика. Антон сперва, конечно, удивится, потом обрадуется, а Кнопка будет тайком потирать руки. Ей-то хорошо известно, в чем тут дело. Без нее все пошло бы вкривь и вкось.
Но Антон ничего об этом не узнает. Кнопке не нужна его благодарность. Сам поступок служит ей наградой. А все другое не увеличило бы ее радость, а скорее уменьшило.
Я желаю каждому из вас иметь настоящего хорошего друга. И еще желаю всем вам не упустить случая доказать ему свою дружбу, но втайне от него самого. Спешите сами узнать, какое это счастье – делать счастливыми других!
Глава девятая
ФРАУ ГАСТ РАЗОЧАРОВАНА
Пока Антон искал в школьном ранце ключ от квартиры, дверь вдруг распахнулась. На пороге стояла мама.
– Здравствуй, мой мальчик! – сказала она с улыбкой.
– Здравствуй! – ошеломленно ответил он. Потом подскочил от радости и даже рискнул обнять маму. И наконец воскликнул:
– До чего же я рад, что ты опять на ногах!
Они пошли в комнату. Антон, усевшись на диван, следил за каждым маминым шагом.