- Но... поместье пана Мешко у тебя на карте нарисовано к югу от Трех Стен. А оно
расположено к северу от нас!
- Все верно, мой господин. Оно к северу от нас.
- Но почему оно тогда в верхней части карты?
- Потому что я расположил юг вверху карты, мой господин.
- Ты расположил юг вверху карты?
- Да, мой господин. Меня немного это беспокоило, поскольку обычно вверху размещают
восток…
- Ради Бога, какой восток?
- Конечно, мой господин. Но я знаю, что Вы хотите, чтобы дело дела делались разумно
и рационально и, естественно поэтому, я и разместил юг сверху.
- Естественно. Не мог бы ты объяснить причины этого решения?
Не знаю, было ли это вызвано окончанием Школы Воинов, посвящением в рыцари
или женитьбой на Кристине, но Петр теперь уже не терялся в споре (Примечание: Буквально -
"пугался").
21
- Буду рад, мой господин. Вашим первым помощником всегда являются Ваши часы.
Все наши углы измеряются по времени дня так, как если бы большой палец был под этим
углом. По крайней мере, такой системе вы меня научили. Большой палец соответствует
положению солнца, когда часы находятся на юге от наблюдателя и, по этой самой причине, все Ваши часы всегда установлены на южной стене. Поэтому все показанные на карте углы
соответствуют нормальным часам, как если бы карта была расположена рядом с ними.
Поскольку карта соответствует земле, а земля, если смотреть на юг, имеет части, которые
являются более высокими, то просто естественно разместить юг сверху карты. Кроме того, каждый знает, что горы расположены к югу от нас, а равнины и море – к северу. Горы выше, поэтому естественно они должны быть сверху.
Некоторое время я смотрел на него, обдумывая сказанное, но, в конце концов, я вынужден был признать, что его образ мышления был более последователен. Более
последовательно отсчитывать наши углы по часовой стрелке, а не против часовой - так, как это
делается в современном мире, поэтому мы и стали делать это подобным образом.
В современном мире электричество течет от отрицательного заряда к положительному.
Так произошло, потому что Бенджамин Франклин знал, что что-то течет, но он неверно угадал
направление. Поскольку я начинал с нуля, то я исправил ошибку Бенджамина. Наши электроны
имели положительный заряд.
Управление самолетом также работало отлично от самолетов двадцатого века, поскольку
мальчика начинали летать на дельтапланах. Когда вы используете обычную ручку управление, то если вы хотите снизиться, вы нажимаете рычаг от себя, но на дельтаплане, который
управляется изменением положения массы тела, чтобы снизится вы должны тянуть за ручку, чтобы вытащить тело вперед. Поэтому, когда они начали делать планеры с управляемыми
поверхностями, то для них было естественно тянуть ручку, чтобы снижаться. То же самое
произошло с поворотами влево и вправо. Разумно, но отлично о того к чему я привык.
Такая же ерунда происходила на пароходах. Я установил обычный штурвал, но Тадаос
настаивал на его переделке так, чтобы он был более "естественным" для него. Он использовал
для управления румпель, с которым, чтобы идти в бой, вы толкали его налево (Примечание: Исходное предложение "He was used to steering with a tiller bar, where to go to the fight, you push the bar to the left"). "Естественно" для него было перемещать верх колеса влево, чтобы
направить лодку вправо. Мне пришлось сделать так, как он требовал или же мне пришлось
его уволить, а у меня некем было его заменить.
Да, я знаю, что все мы поляки, но должна же быть какая-то причина, почему все шло
задом-наперед?
22
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ИЗ ДНЕВНИКА ТАДАОСА КОЛПИНСКИ
Ну, они, черт побери, чуть меня не убили, но у них это не вышло.
Они побрили меня налысо, а затем начали вопить и кричать, и заставляли меня
взбираться вверх и вниз по горам, скалам и веревкам, а во время этого мы постоянно должны
были распевать эти тупые песни, дуть в рога и стучать в дурацкие барабаны. И каждый день
они поднимали меня еще до рассвета, чтобы произнести одну и ту же чертову клятву; клятву, которую я не мог не запомнить, после того как говорил ее каждое утро из двухсот последних, а потом они набрасывались на меня с пиками, мечами и топорами и заставляли меня делать
с другими то же самое. Они заставляли меня смешно ходить, смешно говорить и смеяться, когда они на меня кричали.