- Том, ты в порядке? – спросил я.
Он пристально смотрел на экран, выпучив глаза и делая булькающие звуки.
- Что?! Нет! Я не в порядке, идиот! Я мертв! Разве ты не понял, что мы только что
видели мою смерть?
- Но ты же
понимаешь, что это какая-то альтернативная реальность. Этого
не может быть.
- Это также реально, как реальность вокруг нас! Там умер кто-то третий? Или позже
я отправлюсь в свое прошлое, которое объективно будет являться моим будущим?
- Черт побери, если бы я знал, но если бы я был Вами, то никогда больше
не отправлялся бы в Польшу тринадцатого века!
Его руки дрожали, когда он нажал на кнопку СВЯЗЬ и заказал двойной мартини.
Обнаженная официантка мгновенно доставила заказанное и он выпил. Потом он заказал ей
еще одну порцию, и она вышла и вернулась назад так быстро, как будто она встретила
саму себя в коридоре. Конечно же, вещи такого рода происходят здесь постоянно. Я заказал
пиво, и она сделала еще один заход.
- На самом деле, этого не случилось, - сказал он, глядя на пустую стену, - Это копье
отскочило от моего шлема. Я видел его приближение и пригнулся!
- Похоже, в этот раз Вы забыли пригнуться. Том, почему Вы не защитили себя как-то
получше?
- У меня была защита! У меня всегда она есть! Я ношу биоинженерную оболочку, которая называется TufSkin.
Я был хорошо знаком с этим материалов. Я носил его сам, как и большинство людей.
Он не только удешевлял страховку, но и давал чувство свежести после бритья.
Материал был незаметен, но представлял собой миллионы взаимосвязанных пластинок, сделанных из перекрестно сшитого трубчатого графита - самого твердого из известных
веществ. Если вам наносили удар, то в месте удара в течение микросекунд, крошечные мускулы
сцепляли эти пластинки и давали вам броню, эквивалентную четверти дюйма
инструментальной стали. Конечно же, когда это происходило, то в этом месте у вас выпадали
все волосы, но это была небольшая цена за защиту!
Изумленный Том по-прежнему продолжал говорить:
- Единственное место, которое она не прикрывает - это глаза, но шлем, который я носил, должен был почувствовать приближающееся копье и захлопнуть забрало! Или я мог моргнуть!
Я должен был быть полностью защищен!
- Думаю, что в тот раз имело место быть какая-то механическая поломка.
Его лицо было по-прежнему белым, когда он сказал:
- Но ведь
там ничего не сломалось! Боже мой, неужели возникла целая
отдельная Вселенная?
Он нажал на кнопку СТАРТ.
131
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
ИЗ АВТОБИОГРАФИИ ПАНА ВЛАДИМИРА ЧАРНЕЦКОГО
Смотря через свой телескоп, я увидел рыцаря, который, я думаю, был
графом Ламбертом, упавшим на землю, а также другого рыцаря, который, я уверен, был
графом Конрадом, спешившим к нему на помощь. Конечно же, не могло быть никакого другого
рыцаря такого роста!
Но затем я увидел графа Конрада, возглавившего атаку на монголов и, сделавшего это, без моего приказа! В конце концов, он оставил командовать меня, а одним из его основных
правил было единство командования! Он мог бы взять командование на себя, что он вправе был
сделать, но не имел права этого делать, не поставив меня в известность!
И почему, во имя всего святого, он оставил позади повозки и артиллеристов? Это
не имело никакого смысла! Даже если пикинеры смогут окружить монгольских всадников, то что они смогут сделать, чтобы причинить им вред? Они смогут насадить первые ряды, но к тому времени строй врага будет в сотню ярдов толщиной! И совершенно невредимым!
Это было безумие!
Но что случилось, то случилось и не было никакого способа, чтобы вернуть обратно этих
людей. Если бы я отменил его приказ, то в результате мы получили бы настоящий хаос!
Некоторые пикинеры были в поле, а у некоторых повозок не было никого, кроме
артиллеристов, чтобы их защитить. В нашей линии пехотинцев были пробелы, и монголы
могли легко в них просочиться, легко вырезать беззащитных артиллеристов и избежать нашей
ловушки. Уже сейчас я увидел двух монголов, ездящих за нашей линией пехотинцев, а также
одного обычного рыцаря, который их атаковал. Моих людей часто называют дураками, но никто и никогда не ставил под сомнение их мужество.
Мне ничего не оставалось, как поддержать своего сюзерена и надеяться, что была