- Ну что, Райлана, - алая мягко положила лапу на плечо подруге. - Летчицей быть тебе не судьба. Я не знаю никого, кто мог бы выцепить вещичку, которую стеклянноглазый выменял в свое пользование.
- А ухи мои? Ухи?! - взмолился Лопухан.
- Утихни, - рыкнула на него алая и тот испуганно смолк.
Райлана сгорбилась и медленно побрела к самолету.
- Постойте, - сказала Инга. - Вы не можете просто взять и улететь. А как же мы? Неужели нам жить на улице?
- Ты мне нравишься, - внезапно сказала алая. - Обещаю, тебе не придется жить на улице. Но для начала мы должны побывать в эскадрилье. У Райланы серьезные проблемы. Серьезней, чем ты можешь себе представить. А после я обязательно вернусь с летчицей, еще не успевшей использовать свое месячное право на желание. Тогда ты спокойно отправишься домой.
Но Инга не верила. Последняя надежда вот-вот растворится в прохладном воздухе летнего утра. И тогда всю жизнь одинокая девочка станет скитаться по дворам. Она кинула косой взгляд на Лопухана. Не дай бог, это чудище потащится за Ингой. Обернувшись к самолету, Инга убедилась, что обе летчицы уже сидели в кабине, а прозрачный колпак, дрогнув, медленно стал закрываться.
- Не улетайте, - крикнула Инга. - Если я пообещаю вернуть самолет, то вы останетесь?
Прозрачный колпак замер на полпути.
- Ты хочешь САМА поговорить со стеклянноглазым? - алая летчица недоверчиво улыбнулась.
В эту минуту Инга поняла, что никто не придет и не решит ее проблемы. В эту минуту Инга была готова к любым подвигам. И еще оставалась Райлана, чья мечта могла оборваться в этот летний солнечный день.
- Я поговорю с ним, - сказала она.
- Ты знаешь слова, которые надо сказать?
- А кто знает? Если ты, то скажи мне!
Алая летчица смутилась.
- Откуда мне знать? - сердито произнесла она. - Летчицы, говорившие со стеклянноглазым, бесследно исчезают. Слова знают лишь оракулы из числа подземных летчиков, побывавших в Лабиринте Вечной Ночи.
- Где найти оракулов?
Пальчик летчицы показал на основание скамейки.
- Под землей, - глухо пояснила алая.
- Отлично! - быстро сказала Инга, чтобы не передумать. - Как мне пробраться под землю?
- Известен лишь один путь, - с нажимом произнесла алая. - Люк, в который уводят скобы сиреневого света.
- Что за люк такой? - удивилась Инга.
Пушистая голова завертелась по сторонам.
- Вон посмотри, - палец указал направо.
Возле газона красовался темная крышка с выдавленными квадратиками и круглой дыркой по самому центру.
- Он уводит вниз. Это и дураку понятно, - продолжила объяснение алая и внушительно посмотрела на Лопухана. - Так? - тот суматошно закивал. - Если же в его стенах ступеньки-скобы, озаренные сиреневым светом, значит он не просто уводит вниз, а добирается до маршрутов, по которым летают подземные летчики. Ты готова рискнуть и попробовать отыскать подземных летчиков? Кроме них нам никто не укажет путь к оракулам.
Инга сглотнула накопившуюся во рту слюну и кивнула.
- Похвально, - летчица, похоже, удивилась. - Эй, девочка, - и она жестом попросила Ингу нагнуться.
Вместе с Ингой к летчице потянулся и Лопухан.
- Ниче себе! - возмутилась алая. - А тебя кто просил нагибаться?
- Я тоже хочу знать, о чем вы шепчетесь, - привычно заныл он.
- Мы тут о своем, о женском. Иди пока, погуляй, - сказала, как отрезала летчица.
Лопухан обиженно отошел.
- А ты храбрая, - взволнованно прошептала летчица. - Давай знакомиться.
- Но сейчас же нет Луны! - удивилась Инга.
- С хорошим человеком приятно знакомиться в любое время. Можешь звать меня - Зумки! - и алая протянула навстречу Инге свою растопыренную пятерню.
- А меня - Инга! - девочка осторожно коснулась пушистой руки мизинцем. Шерсть оказалась мягкой-мягкой.
- Ну, - Зумки по-хозяйски сунула руки в широченные карманы комбеза, голос ее набрал прежнюю мощь. - Сразу и приступим, - она посмотрела в сторону люка. - А крышечка-то тяжеленная. Сможешь ее поднять в одиночку?
- Попробуем, - качнула головой Инга и вскочила с лавочки, намереваясь двинуться к люку.
Но не успела.
- Не надо туда лезть, - подал голос Лопухан, смущенно скребущий голову. Я знаю, где сиреневые ступеньки. Есть тут один подвал...
Глава девятая
Начало подземного путешествия
Под крышкой люка, действительно, оказались ступеньки - железные скобы. От них исходило мерцающее, темно-синее сияние, как от лампы, которой греют нос при всяких простудах.
- То, что надо! - обрадовалась Райлана.
Зумки критически посмотрела вниз, словно выискивала возможность отвертеться от опасного приключения.
- Здесь мы не пройдем, - наконец, выдала она. - Не наш размерчик.
Лицо Райланы погрустнело.
- Выгонят, - вздохнула она. - Теперь точно выгонят.
- Может быть, я одна? - робко предложила Инга. Ей донельзя не хотелось лезть в холодную темнотищу, но видеть Райлану в расстроенной просто не было сил.
- Тебе бесполезно, - хмыкнула Зумки. - Даже, если ты отыщешь хотя бы одного подземного летчика, он просто не станет с тобой разговаривать.
- Зумки права, - всхлипнула Райлана. - Ты большая. Большие уже не видят летчиков.
- Но тебя то я вижу! - рассердилась Инга. - И Зумки вижу. Почему же я не увижу остальных летчиков?
- И правда! - лицо Райланы озарилось новой надеждой. - Может быть попробовать?
- Бесполезно, - отрезала Зумки, продолжая вглядываться в темную дыру. Все равно у нее нет самолета.
Разговор зашел в тупик. Девочки поочередно вздыхали. Лопухан застыл скульптурой пионера-тимуровца.
Первой надоело даром терять время Зумки. Ловким движением она отцепила косметичку и опрокинула ее над пожелтевшим газетным листом. Щелкнул замок, и черные буковки мигом оказались засыпанными разноцветными богатствами. Чего там только не было. И тоненькие ракушки румян самого высшего качества, и крохотный бутылек, наполненный лаком для ногтей с перламутровыми блестками, и стеклянная груша одеколона с резиновым шаром пульверизатора, и золотистая трубочка помады, и темно-синяя полупрозрачная расческа, и ультрасовременная плойка, и набор духов и дезодорантов, и зеркальце, мгновенно стрельнувшее солнечным зайчиком на стену соседнего дома. Главным сокровищем оказался блестящий трехэтажный сундучок с тенями всевозможного цвета. У Инги аж шея вытянулась навстречу выпадающим одна за другой вещичкам. А косметичка еще не опустела даже наполовину.