- Она выменяла мой самолет, - сдавленно выдала Райлана.
- Самолет? - переспросила Мария. - Правильно ли я поняла, что у курсанта Райланы в очередной раз возникли неприятности с вверенной ей техникой? Поправьте меня, если это не так.
- Так, Мария, - опустила голову Райлана.
- Уже не в первый раз я вынуждена заметить, что ты, Райлана, неудовлетворительно относишься к своим служебным обязанностям. Я помню, уже проводился разговор о том, что при повторении неприятностей наша эскадрилья будет вынуждена расстаться с тобой. Или перевести тебя в обслуживающий персонал. Надеюсь, насчет посудомойки в столовой с твоей стороны возражений не будет?
- Но самолет со мной, - голос Райланы был едва слышен.
- Не вижу в этом твоей заслуги, - заметила Мария ледяным тоном. - Кто-то уполномочивал тебя вести переговоры с зеленоглазым?
- Нет.
- Так почему лишилась красок совершенно посторонняя девочка?
- Хорошо, я постара...
- Плохо, Райлана, - кивком головы Мария оборвала суматошную фразу летчицы, беспомощно мявшей в руках стянутый с головы шлем. Зумки тоже молчала. Разговор застыл, как лужа при внезапном похолодании.
- Я сама решила меняться, - упрямо сказала Инга. - И если надо сражаться, то я буду сражаться. Покажите мне только место начала испытания. Я ведь не прошусь в вашу эскадрилью. Я ведь не собираюсь вам ничего портить. Стану летчицей и отвоюю свои краски назад. Мне нужно лишь место.
- Тебе-то портить нечего, - вздохнула Мария. - Вот та, что подпортила нам все, что только возможно.
- Теперь наша эскадрилья никогда не станет победительницей боевой и политической подготовки, - прошипела Зумки и для порядка саданула локтем в бок свою неудачливую подругу. - Ты нам запортила все показатели.
- Дело не в показателях, - отозвалась Мария, услышав перешептывания. Нельзя ставить показатели выше летчиков. Летчики прекрасно летают и без всяких показателей, а показатели без летчиков превращаются в никому не нужные цифирки. Если летчик что-то там выполнил на сто шесть процентов и перевыполнил взятые обязательства, еще не значит, что он готов к подвигу. Вот ты, Зумки, готова к подвигу?
- Хоть сейчас в огонь и в воду, - пообещала Зумки, преданно заглядывая в глаза командиру и на всякий случай задвигая ногой косметичку за обрезок трубы.
- И если Инга позовет тебя с собой, то полетишь?
- А то! - гордо отсалютовала летчица.
- Против правил и приказов? - холодно улыбнулась Мария.
Зумки замялась. Впрочем, думала она недолго.
- А, плевать, - кивнула лохматая красавица. - Лечу! Ингочка, возьмешь жить к себе, когда меня попрут из эскадрильи? Я много места не занимаю. Ящика письменного стола мне вполне достаточно. Одного ящика. Впрочем, если у вас есть сундук...
- Он тебе не понадобится, - бесстрастно голос Марии прервал сбивчивую речь. - Дело в том, что я лечу с вами. Давно уже следовало наказать зеленоглазого.
- Мы должны будем его УБИТЬ? - сердце Инги отчаянно застучало, а душа покрылась кристалликами льда.
- Вовсе нет, - спокойно заметила Мария. - Достаточно выгнать его из Замка Черных Облаков. Тебе известно, когда должен состояться твой бой?
- Когда лучи солнца нальются кровью, когда багряное облако опустится к горизонту, когда прорастет ржавая цепь, а холм покроется желтыми сумеречными цветами. И стая светляков опустится на их листья. А противостоять нам будут тридцать три ворона и два дракона, - голос почти не слушался от волнения.
- Досадно, - угрюмо сказала Мария. - Ночь Ржавых Цепей - завтрашняя ночь. Даже если ты пройдешь испытание... Заметь, я сказала "если". Так вот, даже если ты пройдешь испытание, то за сутки тебе не выучиться управлять боевой машиной. Прежде, чем биться, необходимо стать Летчицей.
- Вот так, - закончила Райлана.
Зумки промолчала. Инга тоже не проронила ни слова. Слыханное ли дело, чтобы маленькая девочка в одночасье превратилась в бывалую летчицу. В летчицу с большой буквы. Но отступать до ужаса не хотелось. И дело уже не в красках, дело в том, что и Зумки, и Мария готовы ее поддержать. Во рту от волнения пересохло.
- Все равно покажите мне место, - язык больно процарапал сухое небо.
- Сначала решим маленькую проблему, - сказала Мария и повернулась к Райлане. - Что будем делать с тобой?
- Как прикажете, - носок сапога вычерчивал по земле линию. Сапог дрожал, и линия никак не получалась прямой.
- Во-от как? - удивилась Мария. - В таком случае я могу приказать тебе только одно: немедленно возвращайся в эскадрилью. Очень надеюсь, что никаких неприятностей с тобой больше не случится. Если мы не вернемся до завтрашнего вечера, доложишь по команде, что у меня и у Зумки боевой вылет.
Сгорбившись, Райлана зашагала к своему самолету. Ноги ее заплетались и подкашивались. Руки безвольно болтались, цепляясь за покачивающийся планшет. Так уходит игрок вдрызг проигравшей команды без надежды на удачу даже в самом отдаленном будущем.
- Теперь насчет нас троих, - повернулась Мария к Инге. - Зумки, почему ты смотришь куда-то вдаль?
Зумки смотрела не вдаль. Зумки смотрела на Райлану. Та уже забралась в кабину, но не захлопывала колпак. Глаза ее переливались, словно до краев наполнились слезами.
- По-моему, она хочет лететь с нами, - напряженно сказала Зумки. - Только боится.
- Боится лететь? - презрительно усмехнулась Мария.
- Боится тебя, - сказала Зумки.
- В любом случае, - холодно разъяснила Мария. - Если боится, то ей дорога назад. Иначе мы рискуем проиграть только из-за ее страха.
- Нет! - Райлана стремительно выскочила из кабины. - Я не боюсь! Возьмите меня с собой. Я летаю ничуть не хуже любой летчицы из ивовой эскадрильи. Возьмите! Возьмите! Ну пожалуйста!
В воздухе повисла напряженная пауза. Инга догадалась, что Мария сейчас откажет Райлане. Просто откажет и все! Потому что не доверяет. Потому что в глазах Марии Райлана уже однозначно не летчик. И если Райлана вернется сейчас назад, то ей уже никогда не стать летчицей. Даже если ее не вышибут из эскадрильи. Инга знала, какие сейчас прозвучат слова. Вот только после сказанного она теряла краски уже навсегда. Возможно, она теряла и Райлану. Ведь Райлана, мечтающая стать летчицей, и Райлана, знающая, что летчицей ей уже не быть, - все-таки две разные Райланы. Очень разные. Что-то важное рухнет и не сложится. Но если Инга промолчит, то оно рухнет непременно.