Инга потеряла самолет Зумки из виду, потому что на Райлану набросились сразу три ворона. Стальные клювы застучали по крыльям и фюзеляжу. Спереди попробовал напасть еще один враг, но диск пропеллера в один миг оторвал ему голову. Ингу затопила слепая ярость, превратившая ее на несколько минут в лису, проникшую в курятник. Когда она очнулась, то воронов в небе заметно поубавилось. Райлана что-то благодарно кричала, но Инга не слышала. В ушах стоял звон. То ли ярость полностью заткнула уши, то ли резкая перемена высоты.
Луна выглянула из-за разрушенных стен главной башни. Там шло нешуточное сражение. Зумки держалась молодцом. Только что она мастерски ушла в сторону, пропустив черную шеренгу вперед, и меткой очередью пропорола бок крайнего ворона.
- Летим на помощь, - услышала Инга голос Райланы и немедленно повернула штурвал. В перекрестье прицела оказался растрепанный вороненок. Тот самый, что нахально пялился на Ингу со стены второго бастиона. Он и теперь не нападал, просто разевал клюв, словно был очень недоволен Ингой. Палец автоматически лег на кнопку. "За Марию!" - подумала Инга. Вороненок не уворачивался. В круглых глазах блестели холодные огоньки. "Пусть живет", - всплыла странная мыслишка. Девочка отчаянно мотнула головой, так и не нажав кнопку, и повернула штурвал, разом очистив панораму перед собой. Теперь она видела Зумки и только Зумки, мечущуюся в треугольнике, черные точки вершин которого то и дело стремились превратиться в центр.
Инга и Райлана летели на максимальной скорости. Они были уже совсем близко, когда треугольник начал сжиматься: все три врага решили напасть одновременно. Зумки, решив, что с тремя сразу ей не справиться, выбрала себе самого крупного противника и смело пошла на таран. Очереди сверкали совсем рядом, но ни одна из них не зацепила ворона. Наверное, Зумки волновалась. А потом черный боец нырнул под самолет, а сбоку мощно ударил вожак, смяв и крылатую машину и своего соратника, подбиравшегося с другой стороны и не ожидавшего удара.
Инга решила, что все вокруг остановилось: и Луна, и стремительный полет, и само время. Беспомощным взглядом она смотрела туда, где веером рассыпались с падающего тела черные перья, и все надеялась, что вот-вот из-под черноты вынырнет серебряная искорка.
- Инга, очнись, - в шлемофоне звенел голос Райланы. - Инга, они нападают!
Два оставшихся ворона, выбрав себе по самолету, легли на встречный курс.
На Ингу летел вожак. Когда прицел перечеркнул золотую цепь, девочка нажала на кнопку. Ничего не произошло.
- Стреляй, Ингочка, стреляй, - кричала Райлана.
- Патроны кончились, - догадалась Инга.
- Как? И у тебя? - севшим голосом спросила маленькая летчица.
Инга не ответила. Никакой ответ не добавил бы патронов. Враги стремительно приближались. Теперь воронам ничего не грозило. Теперь у них было преимущество: сильные когти и мощные клювы. У летчиц оставался лишь диск пропеллера, способный разорвать любого ворона, но для этого требовался полный контакт. Контакт, после которого не остается шансов ни у атакуемого, ни у атакующего. Инга решила, что ни за что не отвернет.
Внизу простирались влажные камни дворцовой площади. По ним перетекала лунная дорожка. Вожак и его товарищ парили в центре площади над разверзнутым люком.
Глава двадцать четвертая
Прощание
В этот миг с упавшим во тьму драконом случилось что-то нехорошее. Над площадью взметнулся огненный гейзер, превратив воронов в пылающие факелы. Ветер унес их прочь, словно две горящих тряпки. В следующую секунду огонь коснулся зеленых самолетов. Боевые машины с честью выдержали испытание, вытащив своих хозяек из адских глубин. Однако, стекла заволокло черной копотью. Инга полностью потеряла ориентацию. Стрелки приборов таинственно сияли зеленоватым фосфорным светом. Тревожно мигал красный квадратик, предупреждая, что горючего почти не осталось.
- Ничего не вижу! - пожаловалась Инга.
Молчание. Что с Райланой? Не сгорела ли она в этом ужасном пламени? А может Райлана жива и здорова, просто шлемофон испортился? А может жива и Мария? И Зумки! Просто они не могут докричаться до Инги через сломанное радио.
- Ничего не вижу! - на сей раз Инга уже не обращалась ни к кому.
В шлемофоне раздался треск. Эфир проснулся.
- Не волнуйся, Ингочка! - отозвалась Райлана. - Я тебя посажу.
Инга не сумела сдержать улыбку. Мир не оставил ее.
- Сбрасывай высоту, сбрасывай высоту, - взволнованно сообщала Райлана. Теперь поворачивай влево. Влево, я сказала!
Руки почти не слушались. Инга безвольно подправила штурвал. Силы стремительно покидали уставшую девочку.
- Молодец! - восхитилась Райлана. - Заходишь точно на крыльцо. Сбрасывай высоту. Сбрасывай высоту!
Инга не видела показаний высотомера. Циферблат помутнел и расплывался, пряча стрелки. Тьма, закрывшая беспросветным покрывалом стекла, просочилась в кабину и теперь концентрировалась черным туманом.
- Эх, пролетела! - расстроилась Райлана. - Забирай влево. Разворачивайся!
Руки соскользнули со штурвала. Сияние приборов разлилось светом болотных огней. Мокрая от пота одежда остыла, и каждое ее прикосновение было сущим мучением.
- Разворачивайся! - испугалась Райлана. - Ингочка, ты что? Инга! Не сдавайся! Ведь если ты разобьешься, значит Мария и Зумки... - голос задрожал. - Значит Мария и Зумки...
Понятно. Никакое сломанное радио уже не починится, чтобы снова услышать веселый говорок обладательницы алой шкурки и ледяной тон той, что не умела плавать.
Руки снова легли на штурвал. Самолет тряхнуло, но он вписался в поворот. Красная лампочка отчаянно мигала. Инге было неведомо, где она парила. Может до обломков главной башни оставались считанные миллиметры, а может крылатая машина сейчас врежется в карниз над крыльцом. Впрочем, крыльцо мы кажется пролетели. Райлана только испуганно восклицала, но наконец снова взяла себя в руки.