— Но находятся ведь летчики, которые бросают все дела и уходят…
— Находятся! — проскрежетал зубами диспетчер. — Бросают и уходят! А я не могу! Поэтому для меня они не летчики, а отщепенцы. Ищите их, кружащих у ворот лабиринта. Если кто и может помочь вам с розысками оракула, то только они. А я не верю в эти россказни.
— Знаете что, — сказала Инга. — Если бы я в один странный миг не сумела поверить, то разбилась бы, а не стояла теперь перед вами. Не знаю, как я сумела сказать себе «Верю!», но вот сумела же… А знаете, во что я еще верю? Что в один день все ваши дела закончатся, и вы сумеете улететь! Сумеете, я верю! Только дождитесь того дня. Пожалуйста!
Инга чувствовала себя крайне неловко, будто бы остановила на улице ужасно занятого дяденьку и начала знакомить его со своими куклами. Внезапно она забыла про кукол. Сквозь серую пелену диспетчерских глаз проявились на миг отблески далеких звезд. Инге вдруг подумалось, что из диспетчера получится потрясающий звездный летчик. Только говорить вслух было бессмысленно. Диспетчер сам должен почувствовать в себе летчика. И сам взлететь.
Инга осторожно отступила назад к Райлане и Зумки.
— Идите, девочки, — тихо проговорил диспетчер. — Можете заправиться у нас. Я распоряжусь, чтобы вам выдали из стратегических запасов. Вам положено.
— Классс! — зашептала Зумки в ухо Инги. — Пойдем, пока он не передумал!
Райлана уже прыжками неслась на летное поле. Жизнь продолжалась. Но Инга не спешила. Она в последний раз посмотрела на диспетчера. Тот склонился над столом и будто бы забыл про девочек. Из динамиков слышались голоса летчиков, требующих посадки, и отвечающих им диспетчеров. Зеленая полоса скользила по темному кругу, затянутому паутиной. Для диспетчера жизнь тоже не стояла на месте. Обычная жизнь, заполненная делами и обязанностями, которые невозможно взять и бросить, потому что кто-то должен отвечать летчикам, летящим во мраке. Но Инга помнила и про звездные отблески. И она подумала, что на самом деле жизнь — это и есть звездные отблески в глазах. Потому что все остальное называется как-то иначе. «Надо будет посмотреть в зеркале, когда вернусь, есть ли у меня такие?» — решила Инга и побежала вслед за Зумки.
Глава одиннадцатая
У ворот лабиринта
— Вот он, — прошептала Зумки.
Впереди высилась каменная арка, за которой была лишь чернота.
Темные ущелья остались позади. Горные коридоры сливались в одну дорогу. Вперед, к черной дыре. Но Зумки не спешила.
— Вступивший на тот путь не имеет права отказываться от маршрута, пояснила алая летчица. — Поэтому нам стоит лишь дождаться первого, кто направится к тем дверям. Тогда мы спрашиваем насчет оракула и благополучно отваливаем назад к солнечному свету. А то я уже заскучала без солнца.
Она повернула голову назад. Инга кивнула, показывая, что не возражает. Черная дыра пугала ее.
— Эй, Зумки, — рассердилась Райлана. — Кончай зря переводить бензин. Вон там справа я вижу отличную площадочку.
— Для ведомой ты слишком разговорчива, — огрызнулась Зумки, но направила самолет к сумрачному каменному плато. Оттуда вход в Лабиринт виднелся как на ладони. Ни один подземный летчик, решившийся на прорыв, не ускользнул бы от трех пар внимательных глаз. Колеса мягко коснулись плиты, и самолет, чуть подпрыгивая, понесся по земле, неуклонно замедляя скорость.
Откинулся стеклянный колпак. Воздух, проникший в кабину, оказался до невозможности душным и влажным, словно машина остановилась возле вулкана, готового вот-вот пробудиться. Серебряные облака под потолком сотрясала странная дрожь, отчего протянувшиеся по земле тени подрагивали в удивительном танце под безмолвную призрачную музыку.
Словно скрипнула дверь. Опрокинулись на плато и понеслись, дробно стуча, сотни невидимых каменных шаров. Снова скрип, и снова. Открывались огромные двери невидимых кладовых, таящих неизвестности. Что-то просвистело высоко-высоко, почти под облаками. В душе нарастала тревога. Инга подумала, а что же ждет летчиков за входом, если уже перед ним становится настолько страшно.
Рядом ворочалась Райлана.
— Эй, Инга, — прошипела она. — Ты мне всю ногу отсидела. Давай вылазь.
Инга спрыгнула вниз. Сандалии спружинили. Над головой пронеслись удивительные звуки. Похоже было, что в небесах на незнакомом языке пел хор мелодичных мужских голосов.
— Что это? — язык едва ворочался от странностей, пронизывающих серебристый сумрак.
— Отголоски небесных хоралов, — пояснила Зумки. — Когда-то они залетели под землю, да так и не сумели вырваться. А успокоиться тоже не могут. Вот и звучат под сводами. Что в них, никому не ведомо. То ли напутствие рискнувшим сменить маршрут, то ли предостережение.
Подул ветер. Сначала он был сухим и жарким, но постепенно усиливался и становился все холоднее.
— Странно, — пожала плечами Зумки. — Не должно быть никакого ветра.
— А помнишь нам говорили про Очиститель? — хмыкнула Райлана. — И еще советовали не забыть про него, когда будем сдавать зачет. И когда окажемся под землей.
Отголоски становились все тревожнее. Они слышались то сбоку, то издали, то над самой головой. Справа из темной расселины раздалось тяжелое дыхание. Воздух заметно посвежел.
— Очиститель, — нахмурилась Зумки. — Почему же я ничего о нем не помню?
— Неудивительно, ведь тогда в магазин привезли новую косметику, язвительно усмехнулась Райлана. — Я думаю, что тебя просто не было на лекции.
— Я тебе уже говорила, — строго сказала Зумки, — что ты чересчур разговорчива для ведомой. Тем более для ведомой без самолета.
Райлана поперхнулась.
— Так то лучше, — кивнула Зумки. — А теперь сама расскажи об Очистителе, раз ты у нас такая грамотная.
— Я не забиваю голову подобными пустяками, — отмахнулась Райлана. — Мне это вовсе и не нужно. Я ведь никогда не собиралась становиться подземной летчицей.
— Ну хоть что-то ты помнишь?
— Да так, общие сведения. Как обычно… — и Райлана, приняв официальную позу, принялась заучено выговаривать. — При Очистителе порывы ветра достигают одиннадцати, а в некоторых случаях и двенадцати баллов… Я как услышала про баллы, так мне сразу представился выпускной бал. Вот уж тогда никто не запретит надеть платье. Оно будет белым. Тут оборочки, здесь кружева. Дашь мне свою алую помаду…
Ветер неожиданно утих. Слышалось только шорохи, будто невидимые шарики продолжали кататься по каменистому пространству плато.
— Подожди, — ахнула Зумки. — Ты хоть поняла, что сейчас сказала?
— Значит, не дашь, — подвела итоги Райлана. — Да плевать. Думаешь, не найду у кого попросить? И получше твоей помада найдется.
— Слушай внимательно, — голосок Зумки принял замогильный оттенок. Переведи баллы по таблице скорости ветра.
— Сто километров в час или даже более, — наморщилась Райлана. — На нормальном языке это…
— Жестокий шторм или ураган, — закончила за нее Зумки. — Инга, быстрей залезай в самолет, и мы немедленно…
Инга не успела и шагу шагнуть, как ветер, обрадованный тем, что его узнали, вернулся. Сокрушительный силы порыв сбил девочку с ног, Инга еле-еле успела вцепиться за извилистую трещину. Она прижала голову к неприветливому камню, а когда осмелилась взглянуть вверх, то ее взору предстал зеленый самолет. Его сорвало с площадки и теперь, немилосердно кружа, уносило все дальше и дальше. Маленькие фонарики на крыльях выписывали светящиеся восьмерки. Затем они слились в одну мерцающую искорку, мечущуюся в темноте. Потом погасла и искорка.
Глава двенадцатая
Подземный летчик
До этого момента Инга думала, что хуже быть уже не может. Действительно, сидеть холодной ночью на скамейке, когда кажется, что даже звезды дрожат от мороза, несладко. Но вокруг оставался самый обычный мир, наполненный деревьями, домами и светом уличных фонарей. Пусть даже в этом большом мире никто ее не ждал. А рядом сидела лишь крохотная вреднючая девчонка, втравившая Ингу в неприятную историю с волшебством.