Унёс ли её ураган в далёкие моря, поглотила ли пучина — никто не ведал… Все уже с берега ушли, одна рыбацкая дочь осталась. Не верила, что не отдаст ей море жениха.
Шли дни за днями, а она всё ждала да ждала.
Лето кончилось, осень наступила. Нету её Наглиса. Пролетела зима., расцвела весна: не белеет в морских далях желанный парус… Все уже думают: не вернётся. А Неринга ждёт.
Даже матушка её и та не выдержала, говорит ей со слезами:
«Не жди, доченька, пропал твой суженый! Был бы жив, давно приплыл бы…»
А Неринга её слов не слушает. Каждый вечер на берег моря ходит. Кончит дневные труды, приберёт дома, соседям, если надо, поможет и идёт на дюну. Ждёт, когда в море, там, далеко-далеко, где вода с небом сходятся, покажется белый парус её Наглиса…
Дедушка умолкает. Уж не заснул ли?
Ромас, замирая, ждёт окончания сказки. А дедушка всё молчит.
— Неужели так и не вернулся? — не выдерживает наконец мальчик.
В той сказке про Нерингу, которую он знает, тоже был Наглис. Рыбак Наглис. Он погиб в море. Но ведь у дедушки другая Неринга, не великанша, просто дочь рыбака-пескогора. Может быть, и конец у сказки другой?
— Дедушка, а твоя Неринга дождалась Наглиса? — снова теребит он старика.
— Ну, а ты как думаешь?
Ромасу очень хочется, чтобы дождалась. Очень-преочень хочется! И чтобы дождалась, и чтобы свадьбу они сыграли, как Миколас с Юрате, и чтобы счастливыми были… Но это не его сказка, а дедушкина, поэтому он лишь робко предполагает:
— Дождалась…
Дедушка улыбается и досказывает сказку:
— Много дней и ночей боролся Наглис с морем. Далеко-далеко забросил его свирепый ветер, порвал паруса, сломал мачту. Но лодочка устояла. И не сдался молодой рыбак. Он твёрдо знал — Неринга его ждёт…
Дедушка снова долго молчит, а потом склоняется к Ромасу и, словно большую тайну, шёпотом сообщает ему:
— Вернулся он… Все опасности преодолел и в один прекрасный день вернулся домой, к своей Неринге!
Ромас вскакивает. Прыгает, кувыркается от радости и на весь залив кричит:
— Вырасту — буду Наглисом!
