Не зря была придумана история про двух лягушек, наверное, стоило сделать её своим девизом, потому что в один прекрасный день вакуум исчез, сменившись мутной полоской света и Паша наконец перестал видеть себя со стороны. А в полоске света двигались тени, создавая шум, говоря о чём-то. Где он? Что происходит? Почему он не ощущает своё тело нормально, как обычно? Только тяжесть вокруг. Он попробовал произнести звук, но ничего не получилось, а во рту он ощутил противный пластик трубки. Больница? Неужели он всё-таки попал в аварию? Рядом что-то противно, громко запищало. Чья-то тень загородила свет, и кто-то заговорил с ним, он ничего не мог различить или понять. Да что ж это такое! Но как Пашка не боролся с этой муторностью в изображении и в звуках ни черта не получалось. После миллионной попытки он закрыл глаза, накатила усталость, как долго оказывается он не чувствовал физической усталости, и голова нашлась, сейчас её нещадно ломило от перенапряжения, но раз есть голова и она болит, значит он жив и поборется ещё, сейчас отдохнёт и поборется.
В следующий раз, когда получилось открыть глаза его окружал полумрак, но зато чёткость картинки улучшилась он уже различал предметы, а не только видел размытые пятна, аппарат рядом всё так же противно пищал, от чего все мозги скукоживались и выворачивались набекрень. Голос! Он пошарил языком во рту, трубки не было. Отлично! С большим трудом вздохнув он набрал в легкие воздух и попытался хоть что-то сказать, из приоткрытых губ вырвалось лишь сипение. Нет, так дело н пойдёт, он должен справится, ещё одна попытки и получился то ли вздох, то ли стон. Откуда-то сбоку пахнуло запахом хлорки, а через минуту маленькие женские ладошки обхватили его руку:
- Пашка, привет, - произнёс знакомый голос, будто через вату. Айза. Он распахнул глаза, от резкого движения изображения тут же замутилось и поехало куда-то, пришлось несколько раз медленно сморгнуть чтобы восстановить картинку. Пока он восстанавливал видеоряд его кисть сжимали всё крепче в трясущихся руках, - Паша, - шепотом просипела девушка, - Паш ты меня видишь? – Айка заслонила собой всю комнату практически в плотную склонившись к нему, он хотел сказать: «Да, вижу», но опять получилось лишь сипло выдохнуть, - Пашка! – на лицо закапали горячие капли. «Малыш не плачь, вот он я, всё хорошо» хотелось кричать парню, но у него вырывались только сиплые вздохи, - Пашенька, ты пришел в себя! Как же хорошо! - бормотала Айка, - теперь точно всё будет хорошо. Тебя скоро выпишут из реанимации, и мы поедем в Москву. Там ты совсем поправишься и всё будет как надо, как обычно! – она прижалась своей мокрой щекой, к его колючей, заросшей бородой. А он смотрел на неё и не мог насмотреться, как долго он её не видел, как тяжело ему было без неё и как легко и хорошо стало сейчас, просто от того что она рядом. Всё действительно будет хорошо. Они справятся.
17
17
Когда Айза вышла из больницы с бабой Тамарой, она разве что не пела и не плясала. Пашка пришел в себя! Он открыл глаза! Он видел её и узнавал её, девушка это поняла по его взгляду, ласковому, радостному и нежному. Баба Тамара тоже радовалась за девочку, так трогательно стремится к другу, так переживать за него, даже в церковь ходила, они-то, молодёжь, не шибко и набожные, а эта вон и в церковь побежала, и не уезжала, хотя как-то обмолвилась, что работу из-за болезни этого парня потеряла, но нет же, сидела в чужом городе и ждала.
На следующий день врач реанимации обрадовал не только уже известной ей новостью, что Пашка пришел в себя, он ещё и заговорил, мало, с трудом, не очень связно, но заговорил, от этой вести хотелось пищать и визжать. Её к Пашке, конечно же, не пустили, мотивировав это тем, что она разнесёт бациллы, но врач уверил её, что пациент интересовался подругой. Но ничего, она придёт ночью, все эти запреты встреч сейчас казались сущей ерундой, когда я её друг пришел в себя и будет жить, возможность поболтать сейчас – это такие мелочи, о которых и думать не стоит, да она и не думала, она уже ехала в Москву вместе с ним на поезде, помогала вставать на ноги, они пили вечерами чай у неё в квартире. Почему в этих мечтах нет места Раяну она не задумывалась.
Вечером того же дня, сжимая руку Пашки она рассказывала, что никто не знает, что она сюда пробирается, о том, как живёт в съёмной квартире и прочие мелочи своего житья бытья. Друг в основном молчал, лишь поздоровавшись, когда она пришла, но девушка видела интерес к тому, что она говорила в его глазах. Как хотелось слышать его, пусть и слабый, слегка надтреснутый голос. Она беспрестанно трогала его то за руку, то гладила по щеке, то приглаживала его волосы, Пашке это очень нравилось и если бы он мог замурчать, то непременно это сделал бы.