- Как дела? – Айка плюхнулась на стул у кровати и взялась изучать стену, ей было страшно посмотреть другу в глаза и увидеть, что тот влюблён.
- Да ничего так, потихонечку…Лежу. У меня знаешь ли разнообразия здесь не много,- он не понимал её этого напряженного тона, может он чем обидел подругу, хотя они знакомы тысячу лет, чем он мог ей не угодить?
- Как тебе новая девулька? Она, по-моему, очень в твоём вкусе. Уже познакомился?
- какая девулька? – этот вопрос поставил Пашу в тупик. Непонимание происходящего поставило точку в его сомнениях.
- ну как же, медсестричка! Смотри скоро по коридорам за ней будешь бегать, - не смотря на все попытки сдержаться ядовитый сарказм прорывался наружу.
Его выводило из себя то, что он ни черта не понимал в происходящем:
- Да о ком ты говоришь? - Вскипел парень.
- Ну как же, та, что ставила тебе капельницу… - растерялась Айза.
- Айка, черт побери! – он уже собрался было развернуться к ней, но вовремя опомнился так и оставшись лежать, только протянув свободную руку и схватив девушку за запястье, - я чуть не сдох. Я выжил только благодаря тебе, во всех отношениях и морально и физически и лечусь по большому счёту ради тебя, и по-твоему я буду разменивать всё то, что у меня есть ради удовольствия поволочится за какой-то непонятной девицей? Удовольствие сомнительное надо заметить! Уволь моя милая!
- Да причём тут я, - от его тона начала уже ярится Айза, - здоровье здоровьем, а жизнь то никуда не девается, вы мужики даже на смертном одре о бабах думаете. Да, я понимаю, что очень тебе помогла, но это то тут причём? Какое отношение твоя благодарность имеет к тому, что тебе нравится девушка? Мы оба прекрасно понимаем, что ты слава богу, не собираешься в благодарность за помощь посвятить всю оставшуюся жизнь служению мне!
- Да с чего ты решила то, что она мне нравится? Я даже не заметил её. Моё сердце уже основательно занято и подозреваю, что на долго.
- Кем? – опешила девушка. Такого поворота она не ожидала. За всё то время, что Пашка лечился к нему никто кроме неё не приходил. Неужели он завёл себе пассию, да не сказал ей, что болен? Но это крайне глупо. Она, конечно, не сомневалась, что Пашка поправится, но возможно некоторые вещи останутся у него на всю жизнь. Да и намного приятнее, когда о тебе заботится любимый человек, а не просто подруга. Или это чувство у него безответное?
- Айка, ну что ты тупишь? – парню казалось, что он всё ясно сказал, а разжевывать и разъяснять было тяжело, чем больше он говорил, тем страшнее было, что вот сейчас она скажет: «Ты мне только друг» и станет больно, очень больно и он её потеряет во всех отношениях. А потому её непонятливость добивала.
- так ты начни по-русски говорить, - девушка впервые за этот день взглянула в его лицо и чуть не отшатнулась. Совсем осунувшиеся щёки, круги под глазами, нестерпимая мука во взгляде. Такое чувство, что он дни на пролет страдает и не может нормально ни есть, ни спать. Но кто так мог скрутить парня? Она не могла припомнить его реально страдающим ни по одной из девиц с которой когда-либо он встречался.
- а я по-каковски говорю? – эта треклятая капельница на правой руке мешала, лишая его и так скудного спектра движения. Вот сейчас нестерпимо хотелось потереть лоб. А ещё схватить эту козу глупую и поцеловать так, чтобы вопросов уже не осталось.
- загадками ты говоришь. Да что произошло за эти два дня. Ты себя видел? В гроб лучше кладут, - она не на шутку перепугалась.
- да что ж ты за дурында бестолковая, - он откинулся на подушку и уставился в потолок, - Мне нужна только одна девушка на всём белом свете, без нее меня нет, я это понял ещё до аварии, когда ты приезжала в Москву. Айка, я люблю тебя, глупую, люблю так, что лишь тебя одну вижу! – он закрыл глаза готовясь получить тот удар, от которого уже не сможет оправится, но она молчала.
Тишина давила, сжимала в своих тесках, поглощала кислород, заставляя то задерживать дыхание, то дышать часто – часто, как собака на жаре. Почему она мочит? Паша взял себя в руки, повернул голову к ней и открыл глаза. Айка, его Айка сидела с открытым ртом, её нижняя губка мелко-мелко дрожала, в глазах плескались слёзы. Что с ней?