Когда все ордена, за исключением одного, валяющегося под столом — но его не видел ни отец, ни старшина, — вновь были на месте, старшина опустил голову на плечо отца, пробормотал «камерад, камерад» и заснул.
Крепко держа одной рукой старшину, чтобы тот не свалился со стула, отец другой рукой попытался вытащить зажатый его коленями автомат.
Старшина шевельнулся, что-то пробормотал, но не проснулся.
Адъютант у двери недовольно заворчал. Видно, ему не понравилось, что автомат в руках у отца. Отец протянул автомат адъютанту. Тот буквально вырвал его из рук отца и что-то сказал. Но не зло, а беспомощно. Он был благодарен отцу за то, что тот успокоил старшину. Однако отец так долго и правильно говорил по-русски, что всем стало ясно: он — немецкий солдат и долго был в России. Может быть, даже в деревне, где жил адъютант и где теперь никого нет. Одни руины.
Адъютант долго смотрел на отца. Потом посмотрел на солдата у двери. Тот ему кивнул. Адъютант, кивнув в ответ, улыбнулся и сказал отцу по-немецки:
— Ты — друг!
Этим словам я его научила совсем недавно.
Отец показал на автомат и сказал что-то по-русски. Адъютант сначала заколебался, но солдат у двери воскликнул:
— Да, да!
Тогда адъютант согласился, вынул из автомата диск с патронами, сунул его в карман, а автомат положил на стол. Потом он поднял старшину со стула, поставил его на ноги. Но старшина не стоял, а валился как сноп.
— Дерьмо! — пробормотал адъютант. Этому слову я его не учила, он освоил его без моей помощи. Адъютант схватил старшину под руки, другой солдат — за ноги. Они подняли его и понесли. Отец положил автомат на грудь старшине. Солдаты отволокли поверженный сноп в его постель в библиотеке.
Отец облегченно вздохнул, вытер платком лоб и шею. Платок стал мокрым.
— Иду спать, — сказал отец. — Доброго всем утра! — И заковылял из кухни.
Живой отец Мертвый отец Праздник в саду Подлая ложь
Мама по-прежнему давила на мои ключицы. Только теперь я почувствовала боль. Прошло некоторое время, прежде чем все у кафельной стены поняли, что опасность миновала. Госпожа фон Браун осторожно отделилась от стены, Архангел тихонько заплакала. Мама наконец-то отпустила мои плечи и сказала:
— Принеси стул, иначе я упаду: кружится голова!
Сестра принесла ей стул. Сама она тоже дрожала.
— Где же старшина потерял свой пистолет! — спросила Хильдегард.
Врезать бы ей за такой вопрос!
— Он в тележке гнома, — сказала мама и плюхнулась на стул.
— Как это? Откуда вы знаете? — закричали хором Браун и Архангел.
Мама не ответила. Думаю, ей стало дурно. Когда она очень волнуется, ей бывает плохо.
— Кто его туда положил? — продолжала допрашивать Браун.
Мама опять не ответила. Но посмотрела на меня, потом на Геральда. Посмотрела многозначительно. Госпожа фон Браун поняла сразу, Архангел тоже.
— Надо же такому случиться! — воскликнула Браун.
Она еще не осознала до конца все происшедшее. Позвала:
— Геральд, Геральд! А ну-ка иди сюда!
А Архангел завизжала:
— Я всегда говорила, что эти двое настоящие дьяволы! Они погубят нас всех. Неслыханное дело! Погибнуть из-за этих чертей!
Геральд рванул через кухню, мимо госпожи фон Браун, пытавшейся его схватить, и выпрыгнул в открытое окно. Я — за ним. Мы продрались сквозь заросли плюща, промчались по лужайке к кухне Кона. Там мы были в безопасности. На бегу Геральд мне сообщил:
— Ангел со страху обосралась. Она стояла рядом, от нее жутко воняло!
Я хихикнула.
— А ты боялась?
— Кончай трепаться! — возмутилась я. — Я была уверена, что папа нас спасет. Он никого не боится, старшины тоже.
Геральд кивнул, соглашаясь. Ну а я-то знала, что врала, и испытующе оглядела Геральда: догадывается ли он?
Дверь кухни была еще заперта. Мы уселись на каменной ступеньке. В камне была трещина, из нее пробивалась трава. Геральд сорвал травинку, пососал ее.
— Мой папа тоже никогда не боялся. Он с улыбкой садился в самолет и радовался, что летит. Говорил, что в полете чувствует себя необыкновенно.
Мне хотелось поговорить о чем-нибудь другом. Я не люблю говорить о мертвых, поэтому перебила Геральда:
— Кон еще спит. Может, его разбудить?
Геральд и слышать не хотел о Коне, гнул свое.
— Наверное, мой папа скоро вернется. Когда горит самолет, от него находят одни обломки. Может, это ошибка.