— Понятно. Никому кроме девочки в бантиках.
Целительница смешно сморщила носик и честно призналась:
— Да девочке в бантиках, по большому счёту, было не до пессимистичных настроев молодого короля — ей было просто любопытно. Она ведь никогда не видела королей или хотя бы принцев. Но точно знала, что и тем и другим положено ездить на белом коне, быть прекрасными, умными, добрыми, с «лёгкой, ироничной улыбкой», и взглядом «пронизывающим до самого сердца». А тут принцем называют зашуганного чумазого мальчишку, злобно огрызающегося на каждое слово. Непорядок!
— Что, в библиотеке Обители так много женских романов?
— Как ты догадался?
— Н-да, пожалуй, Лаэлия здесь надолго задержится…
— Я уже все перечитала, — бодро отрапортовала Аталь. — И если ты меня здесь оставишь, торжественно обещаю потом каждый день устраивать литературные вечера и подробненько пересказывать сюжет каждой книжки. Так и знай. С детальным описанием белокурых прекрасных дев и гадких, но милых, злодеев-обольстителей! Кстати, они практически через одного темноволосы и зеленоглазы. И тщательно скрывают своё королевское происхождение. Тебе обязательно понравится.
— О, нет! Только не говори, что ты в меня влюбилась, начитавшись романов, — содрогнулся Кристарн.
— Разве тебе не нравится быть воплощением моих романтических фантазий? — сделала удивлённые глаза Аталь и расхохоталась, глядя как опасливо отодвигается от неё тёмный.
— Боюсь не соответствовать столь высоким критериям.
— Не волнуйся, — обнадёжила его девушка, — по основным ты как раз проходишь: зелёные глаза, прекрасная фигура, красивое лицо и — самое главное — ты нагло утаивал от меня свою повелительскую сущность!
— То есть, если тебя поцеловать, ты, по законам жанра, упадёшь в обморок от счастья, и можно, пользуясь твоим состоянием, потихонечку сбежать? — понадеялся Кристарн, выразительно глядя в сторону двери.
— Ну что ты, романтичным героям совсем не так положено реагировать на беспомощное состояние юных дев.
— Аль, я потом прореагирую, — Крис легонько поцеловал смеющиеся губы и с сожалением констатировал: — Надо же, никакого обморока. Продолжай рассказывать. Мне твоё сопливое детство гораздо интереснее, чем кошмарные литературные предпочтения. А я пока так и не узнал, почему ты решила посвятить жизнь спасению сирых, убогих, несчастных и принцев.
— Да ничего никому я не посвящала. Просто достала своим любопытством бедолагу Анрэя, что он хотя бы во мне перестал видеть врага.
— О, в это я охотно верю!
— Будешь перебивать — вернёмся к разговору о романтичных героях. В общем, я не отцеплялась от этого неправильного принца, и мы как-то совершенно незаметно подружились. Он даже признался в страшном секрете: оказалось потому, что Реинир ждал совершеннолетия, чтобы на нём испытать изобретённый ритуал бессмертия. Нет, деталей я не знаю.
Первая попытка была неудачной, поэтому Анэ практически ничего не помнит из самого ритуала. Мол, темно, страшно и очень больно. Тогда он и получил откат в виде неизлечимой болезни, а Реинир решил, что нужно подождать, пока Дар сына немного окрепнет и войдёт в силу. Только поэтому его единственный наследник был жив и даже учился в Школе магии — Реинир не хотел рисковать собой, а магов королевской крови больше не было. После этого рассказа я сразу поняла, что хочу стать целительницей. Самой лучшей. Чтобы суметь уберечь от любого недуга и когда-нибудь сотворить такую защиту, которую ни одно чудовище не пробьёт…
— Короче говоря — любовь способна творить чудеса, да? — невесело уточнил Кристарн.
— Крис, мне было десять лет. Какая любовь? Это чувство называется сострадание. И понимание, что не у всех жизнь — сдобная булочка с сахарным сиропом. И ещё немножечко радости оттого, что в моих силах сделать мир хоть чуточку светлее, хотя бы для одного человека. А потом ещё для одного, и ещё…
И мой Дар словно ждал выбора пути — я начала творить заклинания. Сначала простенькие, затем — сложнее, потом — доросла до экспериментов со щитами и эльфийской магии… Поэтому я точно знаю, что действую правильно, иначе мой Дар так и оставался бы на уровне каменного топора.
Понимаешь, ведь лично мне ничего не нужно. У меня всё есть. Любящие родители, дом, где меня всегда ждут, работа, которую я обожаю, друг, которому я доверяю, и ты… Может, мне изначально было дано так много, чтобы я могла поделиться? Отдать кусочек своего тепла и света тому, кому он нужен?