— Ну что ж, теперь будем ждать. Или нас сожрёт местный вампир, или спасут доблестные воины дроу. Не очень оптимистично, но в мою бедную похмельную голову ничего умнее не приходит, — с досадой вздохнула девушка, повернувшись к спящим спутникам. — Вы не возражаете? Я почему-то так и думала. Молчание, как известно, знак согласия…
Кристарн вздрогнул, резко мотнул головой, прислушиваясь к чему-то, и поднял ладонь. Тебар мгновенно заткнулся, повторяя поисковый жест друга. Ничего опасного вокруг не обнаружилось.
— Что такое? Что ты заметил?
Крис прислушался к своим ощущениям, но его сбивала с толку острая тревога Тебара.
— Ты можешь связаться с Эшэри? — отрывисто спросил тёмный, пытаясь почувствовать эльфов или Аталь. Ничего не получалось, словно они сквозь землю провалились.
— Не могу. Такое чувство, будто он… спит, — неуверенно ответил Тебар.
Кристарн скрипнул зубами, резко разворачивая Тень.
— Найди их, моя хорошая, пожалуйста!
Тень понятливо фыркнула и помчалась по едва заметной тропе.
Эшэри снилась Ночная Песнь — подземный город тёмных. Их крепость, защита и дом родной. И последнее сражение — яростная атака драуков, понимающих, что возвращаться им некуда, что они всё-равно уже погибли без покровительства Ллот. Последнее усилие чудовищ, движимых только одним желанием — отомстить напоследок, умереть, прихватив с собой за Грань как можно больше ненавистных тёмных, так долго им сопротивляющихся.
Мужчины, собравшиеся на защитной линии города, с трудом сдерживали мощные атаки обезумевшего противника, потерявшего не только осторожность, а чувство самосохранения. Но отступать было некуда. Оставалось только одно — отбиваться, не жалея сил, и отчаянно надеяться, что эта битва — действительно последняя. И для погибших, и для выживших.
— Этого не может быть, — потрясённо шептал тёмный, заново переживая ужас и надежду тех дней.
Вдруг перед Эшэри, словно соткавшись из воздуха, возник огромный драук, замахнувшийся мечом, а по плечу кто-то хлопнул, ловя не долетевшую к цели стрелу.
— Эш, не спи! Тебе левого, мне правого!
Эшэри, привычно призывая Тьму, согласно кивнул, поднимая щиты…
Аталь начала подозревать, что надолго её не хватит. Сферу защиты — самое надёжное заклинание своего арсенала — она могла держать непрерывно довольно долго. Но только для себя одной — шестерых существ закрывать было сложно. Но больше всего злило абсолютное непонимание происходящего.
Путники и лошади нагло спали с открытыми глазами, не реагируя ни на какие магические и физические потуги девушки их разбудить. То, что чары были сонными — сомнения не вызывало. А вот то, что они никак не хотели развеиваться — начинало пугать.
Глянув на солнце, надёжно сияющее в зените, Аталь слегка истерично рассмеялась. Ну что за ерунда происходит, да ещё и среди бела дня? Хоть бы уже главный злодей соизволил появиться, объяснить свои коварные намерения и посветить в кровожадные планы!
Только она об этом подумала, как посреди их надёжного убежища заклубился тёмный дым. И через мгновение рассеялся, оставив после себя огромное страшное существо. Светящиеся жёлтые глаза на весьма привлекательном мужском лице, глянцевая антрацитовая кожа, мощный мускулистый торс и… восемь огромных паучьих лап, заменяющих нижние конечности.
В руках существо держало парные клинки, схожие на оружие дроу, которое девушке так и не разрешили толком рассмотреть, и улыбалось страшной, мёртвой улыбкой. Аталь судорожно вздохнула, решая — хлопнуться ли в обморок и пусть жрёт так или попытаться продать свою жизнь подороже. Но страшилище, не обратив на неё ни малейшего внимания, замахнулся на спокойно спящего Эшэри.
Девушка не успела даже вскрикнуть, предупредить, позабыв, что дроу, собственно говоря, маленько не в себе. Но тут же в руках воина тёмной тенью блеснул клинок, принимая удар страшилища. Аталь, бессильно выругавшись, зачарованно глядела на сражение, не замечая, как за пределами сферы сгущается полупрозрачный белесый туман…
Витарр любил поспать. Во снах он был всемогущ, а мир вокруг — прекрасен и совершенен. Молодой эльф был светел душой, и сны у него были соответствующие — добрые, немного наивные, но безумно красочные и интересные.
Во снах он помогал людям, спасал прекрасных девушек, исцелял детишек, выращивал волшебные цветы и (безо всякого обучения, разумеется!) придумывал могущественные заклятия. Словом, был героем. Очень-очень добрым и справедливым. И лишь один поступок, совершённый в жизни, не давал покоя и во сне, напоминая, что даже самый добрый и справедливый может совершить подлость. Или как по-другому можно назвать предательство друга?
Эшэри был хорошим магом. Куда лучше, чем воином. Поэтому после первой же серии ударов, он отчётливо осознал, что это всё уже когда-то было. Он уже стоял на этой улице, ведущей — он точно помнил — к тупику. И этот огромный драук, явно не последний из воинов Ллот, уже когда-то превосходил его в воинском мастерстве.
От участи быть зарубленным на месте дроу спасала только мощная защита, да дарованная Тьмой скорость. Но долго так продолжаться не могло, и финал схватки был легко предсказуем. Тёмный уже получил несколько глубоких ран, и хотя самые опасные из них закрывались, регенерируя, остальные активно кровоточили, лишая сил и замедляя движения. Злость на предательскую слабость в ногах придала сил. Эшэри отпрыгнул назад, и тут же холодным душем снизошло озарение. Вот уже и тупик, но он не станет местом его последнего пристанища. Сейчас выпрыгнет вон из того дома молоденький воин, совсем ещё мальчишка, и встанет навстречу драуку, прикрывая израненного мага. И прокричит ему:
— Беги к нашим. Подлечись — и на стены, они вот-вот рухнут!
Не дожидаясь ответа, тёмным вихрем обовьется вокруг чудовища, и его клинки запоют смертоносную песнь. Эшэри побежит, радуясь передышке, и уже скрываясь в Доме Звёздной Ночи — самом безопасном и защищённом здании в подземелье — увидит, как мальчишка падает, сокрушив драука и сам задетый ядовитым жалом…
Это воспоминание вспышкой молнии пронеслось в голове дроу и тут же погасло. Некогда было обдумывать, нужно сражаться, уклоняться от вездесущих клинков врага, и быстро соображать, чего ещё полезного можно выжать из оставшихся крох силы, растраченной в бою…
Аталь впервые чувствовала себя настолько бессильной. Происходящее напоминало дурной сон. Или полный бред. Но никак не могло быть реальностью.
Заклинания исцеления уверенно опустошали резерв, но совершенно не действовали на истекающего кровью Эшэри. Его противник остался абсолютно равнодушен как к магии, так и метательному ножу, который пролетел просто через него, словно сквозь бесплотную иллюзию. Но подойти поближе, чтобы убедиться в материальности чудовища, желания не возникало.
Более того, вокруг Витарра заклубился такой же дым, и материализовалась… сама Аталь. Ошеломленная девушка, опустив руки, тупо пялилась на копию себя любимой, пытаясь отыскать в своей голове хоть одну здравую мысль по поводу происходящего.
Новоприбывшая подозрительно знакомым движением вздёрнула подбородок и презрительно зашипела в сторону Витаррэля:
— Это ты во всём виноват! Не совал бы свой любопытный нос в мои дела, я бы уже давно была счастлива, а не шаталась по лесам с кучкой придурочных эльфов! Меня ждал король и спокойная жизнь во дворце. А ты… ты всё испортил!
— Кто ж знал, что так получится? — голос Витарра прозвучал виновато, и совсем по-ребячьи. — Я, правда, не думал, что вмешается Крис и потащит тебя за собой!
— Не думал он. Конечно, не думал! Это ж тяжкий труд — мозгами шевелить. Тебя ж только на пакости хватает! И не надейся, что всё забуду и прощу! Я ещё время, потерянное по твоей милости в Долине, припомню! Из-за кого, по-твоему, я три года проспала? Кто так коряво и не подготовлено провёл обряд? Почему я на свадьбе любимого, как дура, стояла с гостями, а не под руку с ним? Кто виноват? Опять, не подумал?