— Прошу вас, Госпожа,— сказал Неб.— Это нужный вам кадавр. Глядите.
—Ее не зарезали, не застрелили,— пробормотала я и взглянула на Честера. Тот надменно кивнул.— Ее забили до смерти. Какой же силой обладал убийца?
— Весьма большой,— сказал Неб.— Смерть этой женщины наступила вследствие того, что убийца ударом вогнал ребра в сердце и разорвал его.
— Это может быть только мужчина,— проговорила я, передернувшись. Я смотрела на труп несчастной охранницы, и меня пронизывало отчаяние. Я никогда не найду мощи святой Вальпурги! Я не оправдала доверия…
— Женщина… — услышала я.
— Что?
— Это может быть и женщина,— повторил Неб.— Просто обладающая нечеловеческой силой.
— Например, силой ведьмы,— вставил Честер.
— Я не встречалась с такими сильными ведьмами,— прошептала я. Потом посмотрела на Честера.— Можно ли восставить кадавр?
— Ее уже восставляли,— сказал Честер.— Она не смогла дать подробное описание убийцы.
—И все же,— настойчиво сказала я.— Я хочу, чтобы ее восставили снова. Я хочу сама задать ей вопросы.
—Как будет угодно Госпоже. Комната для вос– ставления у нас всегда готова. Пожалуйста, следуйте за нами.
Неб и Честер взяли поддон с телом охранницы и понесли его к выходу из ледника. Здесь у двери Честер воспользовался своей карточкой, и мы вышли. Дверь за нами захлопнулась с чмокающим звуком.
Наше шествие — Неб, Честер, Мелинда и я — сделало буквально дюжину шагов по коридору и остановилось перед новой дверью, только была она не металлической, а деревянной. Ну правильно, ведь дерево как никакой другой материал поглощает остаточную магию и не дает ей рассеиваться и творить чего не надо.
Кодового замка здесь тоже не было. Мелинда просто прошептала заклинание, которое я не разобрала, и коснулась пальцами центра двери. И дверь медленно отъехала в сторону.
Мы вошли. Тут же вспыхнули свечи в десятке канделябров, расставленных на приземистых шкафчиках. В центре комнаты царил стол, это было понятно.
Неб и Честер опустили поддон на пол и взяли с него тело. Мелинда бойко стащила со стола скатерть и обнажила поверхность, сделанную, как оказалось, из полированного оникса. Я никогда не думала, что оникс — это минерал мертвых.
— Оникс обладает большой некротической сверхпроводимостью,— пояснила мне Мелинда.
Неб и Честер без всякой помпезности возложили кадавр на стол. Конечно, для них это всего-навсего труп, который в очередной раз будут подвергать допросу. О том, что эта изувеченная женщина когда-то была полна сил и надежд, кого-то любила, над чем-то смеялась и плакала, они не задумывались.
—Какой ритуал вы изволите проводить, Госпожа? — спросила меня Мелинда.— Полиморфический основной или Плантера?
—Начну с полиморфического,— сказала я деловито, ибо слыхом не слыхивала о том, что существует какой-то ритуал Плантера.
— Вам потребуется небольшая помощь,— деликатно напомнила о себе Мелинда.— Надеюсь, вы не пренебрежете мной.
— Нет, что вы. Ваше участие я почту за честь!
—Восстань! — хором вскрикнули я и Мелинда, отнимая руки (не забыть бы их потом вымыть как следует).
Кадавр восстал. Точнее, восстала. Покойница сидела на столе, ее руки висели по бокам тела как плети.
—Как только она откроет глаза, спрашивайте,— подсказала мне Мелинда. Почтенная старица, видно, почуяла, что в деле оживления кадавров я новичок.
Я встала так, чтобы в момент открывания глаз покойницы ее взгляд сфокусировался на мне. Я буду ее повелительницей на весь сеанс восставления.
Глаза трупа открылись. Я содрогнулась, когда они остановились на мне. Это были абсолютно черные глаза, чернота заполняла их до краев.
— Повелеваю тебе говорить,— сказала я.
— Я повинуюсь,— ответила покойница. Голос у нее был совершенно лишен интонаций. Да какие можно ожидать интонации от покойника!
— Не затягивайте разговор,— подсказала мне шепотом Мелинда.— Некротической энергии очень мало.
— Поведай о том, кто убил тебя.
— Холод, тьма и молния убили меня.
— Убивший тебя — не человек?
— Я помню только холод, тьму и молнию.
— Ты не ответила на вопрос. Убивший тебя — человек?
— Не знаю, не знаю!
— Она в предысходном состоянии. Она может разложиться прямо сейчас! Остановите допрос!
— Но я должна знать, как выглядел убийца!
И тут кадавр заговорил совсем другим голосом — на латыни, да еще голосом доброй нянюшки, рассказывающей на ночь сказку послушной детке:
— Хочешь знать, как я выгляжу? О, это очень просто. Мой лик блещет любовью и красотой — голубые глаза наполнены светом, лоб дышит мудростью, губы исторгают лишь благословения. Одежда моя — светлые ризы смирения и добродетели. В руках я несу белоснежные лилии рая — они предназначены для тех, кто хранит Иисуса в своем сердце. Ноги мои чище, чем золото, ибо они никогда не ходили по стезе порока. Тело мое чисто и драгоценно, ибо никогда не знало скверны и погибели. И белые крылья мои светлее солнечного света, потому что благодаря им я спешу исполнять волю Всевышнего. Нет во мне греха, и потому имя мне — ангел.
Кадавр выговорил все это и медленно лег не стол. Глаза его закрылись. Запах тления сменился каким-то морозным запахом, видимо, кадавр вернулся в свое исходное состояние.
—Восставление закончено,— подтвердила Мелинда.— Если сейчас попробовать снова ее восставить, она просто разложится.
— Госпожа? Госпожа?
— Мелинда, я не понимаю. Она дала нам описание ангела!
— Совершенно верно. Я могу вас озадачить еще больше: на прошлом восставлении она не произносила ничего подобного. Выходит, что это описание предназначалось только для вас?
— Этого не может быть! И потом, как здесь замешан ангел? Ангелы, да простят меня все святые, не вмешиваются в дела ведьм! И наоборот!
—В разрешении этой загадки я ничем не могу вам помочь, Госпожа. Неб, Честер, отправьте тело обратно в ледник. Я должна проводить Госпожу.
— Погодите, а руки где-нибудь я могу помыть?
— Да, конечно.— Мелинда подошла к стенной панели и легко сдвинула ее в сторону. За панелью оказался вполне современный санузел. Я мыла руки так долго, что за это время Неб и Честер уже успели унести кадавр из комнаты восставления. Но мне все равно казалось, что холод от прикосновения к мертвому телу навсегда въелся в мою кожу.