– Никакой сдобы! – Он смеется. – Растолстею – стану лакомым кусочком для акулы!
Бог ты мой! Он, оказывается, шутить умеет! Я так поражена, что даже улыбнуться не могу, – только таращусь на него, словно на восьмое чудо света.
К нам подходит официантка – клетчатое платьице в стиле пятидесятых и легкомысленная пляжная шляпка. Я заказываю коктейль и с напряженным интересом смотрю, как она взбалтывает мороженое в металлической форме и вываливает в миксер. Смотрю на других посетителей. На собственную салфетку. Куда угодно. Только не на Финна.
Удивительно, как долго готовится этот молочный коктейль.
– Как прошло кормление акулы? – спрашиваю я, чтобы прервать молчание.
Похоже, это заразно – говорить о рыбе, когда не знаешь, что еще сказать.
– Отлично. Сегодня она была в хорошем настроении. У рыб ведь настроение меняется, как и у нас.
– Не забудьте соломинки! – прерывает нас официантка, протягивая мне огромный, соблазнительно пахнущий якорь спасения.
Я иду вслед за Финном к автостоянке, вполуха прислушиваясь к его размышлениям вслух о новом способе хлорирования воды.
– Вот это да! Глянь, какая машина! – восклицаю я, остановившись около сине-стального автомобиля с сиденьями цвета слоновой кости и приборной доской полированного дерева. – Класс!
Я не разбираюсь ни в марках, ни в годах выпуска, да и вообще о машинах знаю совсем немного. – но в эту влюбляюсь с первого взгляда.
– «Мустанг», – определяет Финн, взглянув на логотип. – Да, шикарная штука. Реликт пятидесятых.
– Машина моей мечты! – восхищаюсь я. Поставив на землю коктейль, чтобы не заляпать сверкающие бока чудесной колесницы, я подхожу ближе и заглядываю внутрь. Представляю себе, как мы с Зейном мчимся на этой крошке по калифорнийскому побережью: Энди Уильяме распевает нам серенады, и черные волосы Зейна змеями Медузы трепещут на ветру.
– Мне кажется, вы с ней друг другу подходите, – замечает Финн. – Хочешь залезть внутрь и проверить?
Я прихожу в ужас.
– Да ты что! А если появится хозяин?
– Здесь никого нет. Ты же не станешь ее угонять – просто посидишь за рулем. Давай, пока есть возможность!
Я отступаю назад.
– Ни за что!
– Ну, если ты боишься, сяду я!
Он открывает дверцу водителя и проскальзывает внутрь.
– О, да здесь не только красиво, но и удобно! Сиденья, похоже, на пружинах.
– Финн! Вылезай немедленно! Кто-то идет! – паникую я.
– Боже, да у нее ключи в зажигании! Что, если…
Я оборачиваюсь. Тот человек определенно идет в нашу сторону.
– Финн, пожалуйста!! – Я пригибаюсь и шепчу отчаянным голосом: – Выходи! Выходи, я тебя умоляю!
Он поворачивает ключ, и сердце мое леденеет.
– Садись в машину! – улыбается он.
Я очень ясно представляю, как запрыгиваю в автомобиль и мы пускаемся наутек. Первой жертвой угонщиков, видимо, станет ни в чем не повинный хозяин машины – мы задавим его задним ходом.
Финн заводит мотор и высовывается из окна. Лицо его сияет улыбкой.
– Джейми, это моя машина! Залезай!
Тот человек проходит мимо и садится в ярко-красный спортивный автомобиль.
Но я все еще сомневаюсь.
– В самом деле, она же синяя… – рассуждаю я вслух.
– А что ты еще хочешь? Дельфина на дверце? – смеется он. Затем, заглушив мотор, выскакивает наружу, обходит машину и распахивает багажник. Я вижу костюм ныряльщика и какие-то инструменты. – Убедилась?
– Ну… да, наверно, – сдаюсь я. Сердце еще отчаянно колотится в груди. – Просто я была уверена, что ты ездишь на какой-нибудь сухопутной субмарине…
Он только улыбается в ответ.
– Нет, но каков мерзавец! – возмущаюсь я вслух. – Заграбастал себе машину моей мечты!
Мы выезжаем на Стрип, и я испытываю укол сожаления, но тут же напоминаю себе, что все в порядке – Зейна все равно в городе нет. А пока можно заполнить пустоту разговорами о нем.
– Расскажи, как вы с Зейном познакомились?
– Прихожу я как-то к антрепренеру «Золотых Парней», чтобы спросить, не возьмут ли меня в труппу…
– Что?!
– Шутка! Легко же ты купилась!
– Скажи, пожалуйста, – говорю я сердито, – кто ты такой и куда делся мой старый знакомый – застенчивый Финн, специалист по рыбам?
В ответ он только улыбается и переводит взгляд на дорогу. Не люблю молчунов – с ними как-то неуютно. Но, видно, придется привыкать.
Через несколько минут мы выезжаем на шоссе и набираем скорость. Теперь я по-настоящему ощущаю запах приключения. Кстати, первого за много лет приключения без Иззи. Надо сказать, в одиночку я чувствую себя свободнее и храбрее.
Постройки остались позади: направо, налево и впереди – лишь унылая плоская пустыня да нереальные, словно акварельные, горы на заднем плане. Вспоминается Девон: чистенькие домики, аккуратные рощицы, извилистые проселки… Здесь все как-то увеличено: небо больше, горизонт дальше. Ветер несет вдоль дороги колючие шары перекати-поля. Я на другом конце света – и это здорово! Строго говоря, радоваться нечему: сижу в машине с почти незнакомым человеком, еду неизвестно куда – и тем не менее меня охватывает чувство покоя и безопасности. Восхитительное чувство. Я закрываю глаза и подставляю лицо солнцу, поглощая энергию его лучей.
Вдруг меня оглушают трубные звуки. Что такое? А, понятно: вступление к песне Дина Мартина «Удар по голове».
– Извини! – улыбается Финн и приглушает звук своего стерео.
– Все нормально, я люблю эту песню! – отвечаю я и, чтобы подтвердить свои слова, принимаюсь подпевать Дину.
Обожаю петь в машине. Это удивительно поднимает дух. Чем больше хор, тем лучше. Голос, слух – все это неважно; главное – громкость!
Помню, как однажды по пути из Блэкпула, куда ездили на выходные, мы с Иззи всю дорогу работали на подпевках у «Аббы». «SOS» в нашем исполнении звучала поистине душераздирающе. Разумеется, такой путь к катарсису не всем по душе. Папа не мог с ним смириться, пока я не пригрозила: «Запрещаешь мне петь в машине? Ладно, буду плясать!»
За Дином Мартином вступает Фрэнк Синатра. Я всасываю через соломинку последний тягучий глоток коктейля и удовлетворенно вздыхаю. Следующие сорок пять минут мы хором подвываем великому человеку, нисколько не смущаясь тем, что наши представления о гармонии друг с другом явно не гармонируют.
Перед нами вырастают молчаливые нагромождения ржаво-красного камня. Мы глушим мотор и выходим из машины. Финн отступает назад, чтобы дать мне спокойно насладиться видом. Я машинально лезу за блокнотом – но перо замирает на полпути. Какие подобрать слова? Я оглядываюсь кругом и записываю первые ассоциации, что приходят в голову: «доисторический», «радиоактивный», «терракотовый». Финн протягивает мне бутылку воды.
– Об этом месте ты тоже напишешь?
– Все может быть. – Я пожимаю плечами, не желая говорить о своих планах всерьез. – Просто делаю заметки, на всякий случай.
– Ботинки взяла? – спрашивает он.
– Ботинки? Зачем? Для прогулки и эти подойдут, – и я показываю на свои прогулочные туфли, уже присыпанные ржавой пылью.
– Для прогулки – да, а для восхождения?
– Очень смешно! Так и вижу, как я ползу по отвесной скале!
– Неужели никогда не лазила по горам?
– Слушай, у нас в Тинмауте тоже есть красные скалы. Но это не значит, что мы обязаны по ним лазить.
– Тоже красные? – вдруг интересуется он.
– Ну да, как эти. Или, может, немного посветлее. Скорее розовые. Как пляж на закате или… вот, знаю: цвета ревеня. Эти, пожалуй, потемнее будут…
Он молчит и улыбается. От этой улыбки мне становится нехорошо. Ну и пусть улыбается, сколько влезет. На гору я не полезу. Ни за что.
– Почему бы нам просто не прогуляться? – предлагаю я. – Если решим лезть на гору, я буду тебя только задерживать.
Он молчит.
– Ну хорошо, если тебе непременно нужно наверх… Неужели здесь нет какого-нибудь симпатичного пологого подъемчика, с которого открывается сказочный вид?