– Алло, милая, ты меня слышишь? Я спросила, как его зовут!
В кино герой, попавший в такую передрягу, оглядывается кругом и извлекает имя из первого попавшего на глаза газетного заголовка. Просто и изобретательно… Вопросы типа «Откуда у вас такая фамилия, миссис Да-утфайр?» начинаются позже.
Беда в том, что в пределах видимости нет ни одной газеты.
– Мамочка, подожди минутку, я сейчас… Включаю телевизор. Кермит? Ага, принц-лягушонок.
Так она и поверила. Халк Хоган? Не пойдет. Ну же, ну! Столько каналов, и ни одного полезного!
– Джейми! – доносится из трубки встревоженный мамин голос.
Ура, нашла! По тридцать первому повторяют старый сериал «Джони любит Чачи». На экране крупным планом – один из героев. Вот это пойдет!
– Скотт. Его зовут Скотт. (А вы думали, я назову его Чачи?)
– Скотт, а дальше?
– А?
– Как его фамилия?
– Ну, мама, не все сразу! – отмазываюсь я, от души надеясь, что голос мой звучит легкомысленно.
– Его родители приедут на свадьбу? Откуда он? Чем занимается?
У мамы миллион вопросов, и это вполне понятно. А я сейчас способна разве что разыграть «как если бы» потерю памяти.
– Он, должно быть, страшно богат, раз поселил тебя в таком роскошном отеле!
– Ага.
О Риде лучше не распространяться – не дай бог, мой папочка снова поделится информацией с мамочкой Иззи!
Чувствую я себя – хуже не бывает. Обманываю бедную маму. Впрочем, она, кажется, не возражает – болтает вовсю, не обращая внимания на мое замешательство и подозрительную немногословность.
– …и кто бы мог подумать, что обе мои дочки выйдут замуж одновременно!
– Ты ничего не говорила Надин? – паникую я.
– Никому еще не говорила. Только-только вернулась из магазина и прочла твой факс.
Еще не поздно остановиться. «Скажи правду!» – подсказывает мне рассудок.
– А Айвен-то каркал, помнишь? Придется ему взять назад свои мрачные прогнозы – ведь тебе в конце концов повезло!
Ох-ох-ох!
– Что-то скажет Надин? Боюсь, она сейчас не в лучшем настроении – проблемы со свадебным платьем. Позавчера на примерке оно расползлось по шву. Надин во всем винит портных, а мне кажется, что она прибавила в весе. Знаешь, когда только и делаешь, что пробуешь образцы свадебных пирогов…
– Мама!
– Что, радость моя?
– Если я решу… выходить замуж здесь… ты приедешь?
– Только попробуй меня остановить! Правда, на работе мне надо отпроситься за неделю, но ты ведь ничего не планируешь в ближайшие десять дней?
Слова застревают у меня в горле. Как хочется, чтобы мама была рядом! И что такого случится, если она прилетит? Скажу, что «жених» меня бросил и укатил с танцовщицей на Ниагарский водопад. А мама отдохнет так, что потом всю жизнь будет вспоминать. Папа-то скорее удавится от жадности, чем повезет ее в Лас-Вегас!
– Заказывай билеты! – решаюсь я.
– Хорошо, посмотрю расписание самолетов в «Санди Тайме» и… Ой!
– Мама, что такое?
– Совсем забыла! Вчера вышел номер «Экспресс и Эхо» с твоей статьей!
– Правда? – кричу я в восторге. – Ну и как?
– Изумительно. Львиная морда во всю полосу и заголовок «Что за светская жизнь без львов?»
– Это мой заголовок! Я придумала! – хвастаюсь я.
– Мне уже звонила Аманда, спрашивала твой адрес, чтобы выслать тебе несколько экземпляров. Но теперь, думаю, она привезет их с собой – ты ведь, наверно, и ее пригласила…
– Еще нет. Но обязательно приглашу. Кончилось мое недолгое счастье со статьей покончили и снова перешли на свадьбу.
– Доченька! Не могу дождаться, когда тебя увижу! Всю в белом! В Лас-Вегасе еще носят белое?
– Носят.
«А посредине я – вся в белом». О боже мой!
– А что обо всем этом думает Иззи?
– Она за меня очень рада!
– Я тоже! В наше время все тянут и осторожничают, а я думаю: если вы друг друга любите, почему бы и нет? Так, Джейми?
– Что?
– Вы друг друга любите, верно?
Я делаю глубокий вдох, но тут мама ахает:
– Ой, Айвен идет! Солнышко, целую крепко и обнимаю вас обоих. Позвоню завтра.
– Мамочка, я тебя люблю!
– Я тебя тоже, милая. Пока!
Я горестно вешаю трубку. В какую неразбериху я превратила свою жизнь! Точь-в-точь испанский омлет: все вперемешку, много соли и перца – и слезы на глазах.
К завтраку я приступаю часа в два дня. (После звонка мамы я снова легла спать и видела во сне Кристиана, который дрался на дуэли со Скоттом Байо.) Рид в полдень укатил на очередные таинственные переговоры. Я выхожу на балкон, где загорает на солнышке Иззи: тридцать градусов в тени, а мы на солнечной стороне.
– Я бы надела темные очки, но в них мало что видно, – говорит она, указывая на накрытый стол – белоснежная скатерть, свежие цветы, серебряные приборы. И вдруг хватает меня за руку: – Совсем забыла! Ни за что не догадаешься, что сказал мне сегодня утром Рид!
– И что же?
– Что охотно будет платить мне столько же, сколько я получаю в стриптиз-клубе, если я пообещаю больше там не работать!
– Не может быть!
– Представляешь, как повезло? Всего-то навсего – прекратить делать то, чего я и так никогда не делала!
– И ты возьмешь деньги? – возмущенно восклицаю я.
– Надо быть последней дурой, чтобы не взять. Для него это капля в море.
– Но ведь это выглядит так, как будто… как будто он платит тебе за секс.
– Вовсе нет. Я дала ему понять, что так или иначе ушла бы из стриптиза. Думаю, он это воспринимает как деловое соглашение. Он просит меня бросить работу и возмещает убыток.
– Прости, что говорю банальности, но ты ведь не бросаешь работу!
– Об этом знаешь ты и знаю я – а больше никто! – подмигивает она. – Послушай, он привык иметь дело с деньгами. Для него это пустяки.
– Тебе не кажется, что лучше было-бы повести дело начистоту?
– Я об этом уже думала. Но, кажется, ему нравится спасать меня от порока. И не смотри на меня так! Что ты сделаешь, если Энрике Иглесиас пригласит тебя с собой в кругосветный тур?
– Не вижу связи!
– Чтобы поехать с ним, ты бросишь работу, а новую найти не сможешь – какая там работа, если вы перелетаете с места на место? Он богат, ты бедна. Значит, он обязан возместить тебе ущерб.
– Вижу, ты все обдумала, – вздыхаю я.
Дальше спорить бесполезно. Порой мне кажется, что из Иззи получился бы сказочный адвокат.
– Знаешь, – говорит Иззи, щедро поливая свой омлет кетчупом, – Рид настоящий самородок. Вырос в трущобах Филадельфии, в нищете и убожестве, ел хлеб с маргарином, потому что на масло денег не было. И всего добился сам. В нем рано проявилась предпринимательская жилка – свой бизнес он начал уже в четырнадцать лет. Отыскивал на автомобильной свалке машины, какие получше, ремонтировал и продавал. В шестнадцать у него появилась своя контора. С самого детства он мечтал стать этаким элегантным бизнесменом в дорогом костюме. Образования никакого, зато хорошим манерам учился долго и старательно, по книгам. Сейчас он купил родителям дом в престижной части города, а сам только и делает, что мотается по всему земному шару. – Иззи вздыхает. – Не хватает только женщины, которая разделила бы с ним все это богатство… 3наешь, он считает, что жена-англичанка – это высший класс. Конечно, на Наташу Ричардсон я не тяну, но не думаю, что он заметит разницу.
Вы думаете, Иззи интересуют только деньги? Ничуть. Я-то ее давно знаю. Может быть, ее мужчины и не красавцы, но души у них добрые. А к Риду она прилипла, потому что просекла: он будет рабски ее обожать, обожествит при жизни и, может быть, даже закажет ее портрет. Можночяи осуждать женщину за то, что она ищет однолюба? Мужчину, для которого всегда будет Номером Первым? Одна загвоздка: если бы эти чувства были взаимны…
И вообще, не в том я положении, чтобы кого-то критиковать. Я набираю воздуха в грудь и выкладываю Иззи всю подноготную: и про вчерашний пьяный факс, и про то, как сегодня еще глубже увязла в трясине вранья.
– Ну и фантазия у тебя! – хохочет Иззи, морща загорелый нос.