- Эта Ксиомара — сущий ад! - ныла девушка, лёжа ничком на диване. - Она из меня все соки выжала. Я даже начинаю подозревать, что мой дар не открывается исключительно потому что боится показываться ей на глаза. Сидит такой внутри и говорит: «Да ну нафиг! Не вылезу пока эта пуэрриянка рядом стоит!»
Дамира рассказывала мне о том, какое чудовище эта Ксиомара, она била кулачком о раскрытую ладонь, яростно доказывая, что подобные методы обучения уже давно изжили себя… а я подался вперед, наслаждаясь видом девушки, распростёртой на моём диване.
Ди похудела. Неудивительно, если учесть, что после деблокировки она пребывала только в двух состояниях: то у неё аппетит отсутствовал, то её нещадно тошнило. У девушки даже черты лица заострились, и ключицы стали… Я сглотнул и попытался отвести взгляд: в ямочке ключиц виднелся треугольник из родинок, к которому меня так и тянуло прикоснуться. Пришлось сжать руки в кулаки, чтобы ненароком не потянуться к Дамире.
А девушка всё исторгала из себя потоки драматизма:
- Святая гравитация, порой мне кажется, что Ксиомара… - Ди вдруг замолчала, а потом посмотрев на меня, добавила обвинительным тоном. - Ты смеёшься.
- Нет.
- Но ты улыбаешься!
Я улыбался?
- Вовсе нет.
- Но это же неправда! Ты же улыбаешься! Вот прямо сейчас, когда говоришь, что не улыбаешься.
- Неужели?
- Ты!..
- Хм?
Наверное, зря я это затеял. Знал же, как девушка остро реагирует на то, когда я её поддразниваю. Дамира вскочила быстрее, чем я успел отреагировать. Через секунду она уже набросилась на меня, но я перехватил её руки, потянул на себя. Дамира упала в кресло рядом со мной, напоследок успев больно ущипнуть меня за плечо. Поделом.
Я так старался не прикасаться к ней. Действительно старался. Но как удержаться, когда она лежит у тебя в руках? Я медленно провёл пальцем по шее девушки, и она тут же замерла. А мой мир мгновенно наполнился красками и жизнью.
С разными людьми ощущаешь себя по-разному: кто-то вносит в него покой и размеренность, кто-то суету и тревогу. Один видит мир в миллионах ярчайших красок, другой с трудом может рассмотреть солнечный свет из-за набежавших на его сознание тёмных туч. Так и должно быть.
Я никогда не ощущал ничего особенного, прикасаясь к другим людям. Лишь лёгкие оттенки, лишь полутона. Так было до того, как я впервые коснулся Дамиры.
Тогда я, рискуя навлечь на себя ярость Леора, предстал перед ней в его образе. Она только-только очнулась, и у меня был единственный шанс поговорить с ней, пока она не разобралась что к чему. Мне нужно было познакомиться с этой новенькой, которая так удачно оказалась именно теллурианкой. Я не верил в свою удачу. Я спешил. Я уже мысленно составлял ей резюме, чтобы отправить его в поместье Вана.
И вот дёрнуло же меня поцеловать ей руку! Хотел подшутить над ней, понаблюдать, как забитая теллурианка отпрянет от меня, как ошпаренная. Вместо этого досталось мне. Меня как будто оглоблей саданули со всего размаху. Мир проявился, как проявляется изображение на старинных фотографиях. Он засиял. Все разрозненные кусочки мира, которые всегда существовали отдельно друг от друга, вдруг сложились в большую и красочную мозаику. В тот момент мы стояли в пустом коридоре, где не было ничего (абсолютно ничего) заслуживающего внимания, но я всё равно ощущал полноту, целостность мира. Я чувствовал, как по моим венам бежит кровь, как она стучит в висках, как стремится навстречу этой незнакомой девушке.
Такое случилось со мной впервые. Я смотрел на Дамиру. Я видел её всю, всю целиком. Я ничего не мог понять.
Девушка была самая обычная, ничем не примечательная. Но всё же я не мог выпустить её руку из своей.
И всего на долю секунды я копнул глубже. Первое, что я «увидел», была её внутренняя сила. Как чистый горный поток. Такая огромная, что я даже подумал, как же трудно, наверное, девушке её сдерживать. Казалось, энергия должна была сочиться из каждой её поры.
А ещё Дамира окружила себя со всех сторон непробиваемой стеной, но сделала она это не из-за слабости или страха, а потому что искренне считала — так будет лучше для всех.
Какая же странная это была девушка...
Она стояла в том коридоре, только-только оправившаяся, маленькая и худенькая, в одной больничной робе… в совершенно незнакомом месте с совершенно незнакомым человеком. И абсолютно не боялась. Да, она выпустила свои внутренние колючки, собираясь при необходимости обороняться, но при этом смело смотрела в глаза и была готова ко всему. Её мозговые шестерёнки во всю трудились, пытаясь увязать всё произошедшее с ней в ясную картину. Она поразила меня своим упрямством, своей разумностью, своей энергией.