— Я безумно счастлива, — перебила его, — меня всё устраивает. Где скажешь, там и будем жить, хоть в палатке, хоть в пещере.
Мортен рыкнул и напал на мои губы в голодном поцелуе. Муж подхватил меня под попу, прижав к дереву, оторвался от моих губ, прокладывая дорожку из поцелуев от шеи вниз, я зарывалась пальцами в его волосы и потиралась сильнее, об тело оборотня.
— Хочу тебя, — шептал он, стягивая футболку через голову и покусывал нежную кожу груди.
Я тоже хотела Мортена, забыв про всё на свете, сама съехала с его рук, дёргая верёвочки на поясе его штанов. Муж стянул мои джинсы, вновь подхватил на руки, вновь целуя в губы, я потянула его за волосы на затылке, чувствуя потребность быть наполненной. Мортен нарочито медленно гладил меня через трусики, сдерживаясь сам из последних сил. Он оттянул край совершенно мокрого белья и упёрся в моё лоно разгорячённой головкой члена. Одним слитным движением, Мортен вонзился в меня, вырывая громкий стон и тут же закрывая рот поцелуем.
Оборотень отпустил все барьеры, сжимал мои волосы и грудь, до сладкой боли и брал меня со всей животной страстью, доводя до самого края пропасти. Я затрепыхалась в его руках, словно бабочка, падая с высоты и распадаясь на молекулы. Мортен тут же последовал за мной и вонзаясь зубами в шею. Вспышка боли, как ни странно продлила мой оргазм, расцветая с новой силой.
Мортен уселся на свои брюки, не выпуская меня из своих объятий. Он растирал мою спину, прижимался губами к волосам и шумно дышал. Я же настолько устала от сегодняшнего дня и сладких физических нагрузок, что сама не заметила, как уплыла в царство Морфея.
Проснулась я довольно рано, непонимающе заозиралась и подняла простынь, укрывающую меня. Отлично, я голая. И как ты, Елена Юрьевна докатилась до жизни такой? — спросил меня внутренний голос, но я не ответила, сладко потянулась, морщась от ноющих конечностей и повернулась на бок. Рассматривая спящего рядом Нестора. Благо он из нас двоих одет. Мортен видимо вчера вечером перенес меня в один из законченных домиков.
За стенкой вовсю кипела деревенская жизнь. Мужчины громко переговариваясь принимались за работу, женщины весело щебеча, убирали посуду после завтрака. В комнату зашёл полуголый Костя и остановился у порога, смотря на меня своими карими очами.
— Доброе утро, — я криво улыбнулась, подтягивая простынь повыше
— Как ты? — дракон обогнул кровать, взбираясь ко мне и тесня ближе к Нестору.
— Хорошо, а ты?
— Тоже, — Костя улёгся на мою подушку и обнял меня, заглядывая в глаза. За спиной завозился Нестор, освобождая больше места и целуя меня в оголённое плечо.
— Эээ нет, я не переживу это утро, — возмутилась я, дёрнув конечностями и попыталась выпихнуться из кровати.
— Цыц, — рыкнул дракон, — просто полежи со мной.
Нестор тоже придавил меня рукой, ещё и ногу закинул, шумно дыша в затылок. Я сдалась, закрыла глаза и выдохнула. Сил нет трепыхаться. Если прям сильно-сильно хотят, пусть сами всю работу делают, главное меня не трогают.
Долго полежать нам не дали потребности организма и первым убежал Костя, вспомнил, что обещал приносить мне завтра в постель. А вот Нестор понёс меня мыться, совершенно не стесняясь моей наготы.
— Нестор, ну мы же даже не поговорили о нас, — возмущалась я, пряча телеса за простынкой.
— Сейчас поговорим, — сказал самый болтливый мужчина на всём белом свете (утрирую) и залез в ванную, настраивая чуть прохладную водичку и сдёргивая с меня простынь.
Его голубые глазки засветились, он пробежался по моей фигуре, останавливаясь взглядом на моей большой и чуть обвисшей груди. Я попыталась отвернуться, но мужчина не дал это сделать. Зафиксировал меня, прижав к холодной стене, убрал мокрые волосы с лица и поднял голову за подбородок.
— Ты, непостижимая, как шторм, эмоциональная как море. Ты своенравна и неуправляема, как цунами. Твой голос, словно лёгкий бриз на ветру. Твои глаза — два океана. Твой образ женственный и прекрасный. Ты как мечта, как шум дождя — неповторима. В тебе необъяснимым образом переплетаются уступчивость с непокорностью. И я полностью растворился в тебе, забыв своё прошлое. Я готов ждать тебя…
Я перестала дышать, как только Нестор заговорил своим грудным баритоном. Каждое его слово отдавалось теплотой, он словно опытный флорист, раскрывал лепестки, вытаскивая меня к свету.
— Нестор, — выдохнула, тая словно воск на солнце.
Тритон вытер слёзы с моих щёк большим пальцем и склонился ниже, едва касаясь моих губ.
— Хоть всю жизнь, если придётся… — закончил он свою пламенную речь и нежно поцеловав меня, отстранился.