Камень по-прежнему оставался безмолвным, он холодно возвышался над Меккинсом, устремившим взгляд вверх, туда, где голые ветви высоких буков упирались в блеклые октябрьские тучи.
Он припал к земле возле Камня и надолго задумался. Больше говорить ему было попросту нечего. Он обвел взглядом деревья, посмотрел на свои сильные лапы, обратил взор в ту сторону, где лежал Болотный Край. Внезапно им овладел гнев, и он обратился к Камню уже совсем иным тоном:
— Что это ты? — вскричал он. — Я пришел к тебе из такой дали, чтобы впервые в жизни попросить тебя о помощи, а ты на меня даже внимания не обращаешь? Все молчишь да молчишь... Молчишь, как камень. Знаешь, что я тебе скажу? Ты — ничто! Понял? Ничто!
Меккинс пришел в настоящее исступление, чего с ним прежде не случалось. Ему казалось, что Камень обманул его последние надежды. Меккинс отвернулся от Камня и раздраженно хватил лапой по земле. Ему хотелось выть от отчаяния, и он зашелся воем, чувствуя, как ярость и гнев постепенно утихают, уступая место ощущению полной разбитости. Меккинс сгорбился и вновь повернулся к Камню, теперь уже понурив голову.
— Помоги ей, — умоляюще прошептал он напоследок.— Прошу тебя, помоги...
Меккинс покинул вершину холма уже на заре. Он чувствовал себя подавленным и глубоко несчастным. Едва волоча лапы, он направился на восток к туннелям Болотного Края.
Тропка вела его мимо старой системы Халвера. Проходя мимо нее, Меккинс неожиданно ощутил едва заметную вибрацию и уловил странно знакомый запах. Он остановился и принялся искать нору, которая, судя по всему, находилась неподалеку; его обрадовало и поразило то, что где-то рядом находится живая душа. Обнаружив вход в жилую систему, он вошел, стараясь наделать побольше шума, чтобы не испугать хозяина неожиданным появлением.
Хозяина? Да здесь, похоже, был не один крот! Он ясно слышал попискивание, посапывание и плач кротят, прерывавшиеся то и дело шиканьем их матери.
Кротята на склонах! О таком ему никогда не доводилось даже слышать. Если что-то и могло приободрить его в эту минуту, это был именно писк кротят.
Уже в следующее мгновение из глубины туннеля послышались приглушенное бормотание и топот. Меккинс увидел перед собой кротиху, принявшую угрожающую позу.
— Доброе утро, — учтиво поздоровался он. — Я не собираюсь обижать тебя. Я — Меккинс, старейшина из Болотного Края.
— Но что вы здесь делаете? — удивилась Ру.
— Я ходил к Камню.
— О...— Ру удивилась еще больше и, приблизившись к Меккинсу, принялась обнюхивать его.
— Мне показалось, будто отсюда раздавался детский писк, — сказал он приветливо. — Можно я посмотрю на кротят?
Ру кивнула. Она была наслышана о Меккинсе. О нем всегда говорили как о честном и порядочном кроте.
— Может, у тебя и червячок найдется? — поинтересовался Меккинс на всякий случай.
— Ну, знаете ли...— возмутилась Ру.— Ему еще и червей подавай...
Она развернулась и поспешила к своим деткам, а Меккинс медленно пошел вслед за ней, зная, сколь пугливы и чувствительны кормящие матери.
Нора ее являла собой замечательное зрелище. Ру лежала на боку, а у ее сосцов Меккинс увидел четырех малышей, боровшихся друг с другом за лучшее место и время от времени попискивавших; на их бледных усиках и розовых мордочках поблескивали капельки молока. Их глазки были еще слепые, а лапки тонкие, словно мокрая трава. Ру нежно мурлыкала, помогая тычущимся в ее живот младенцам найти сосцы. Один из ее малюток кувыркнулся назад, но она тут же притянула его обратно к себе, горделиво рассмеявшись и прошептав:
— Иди ко мне, мой сладкий.
Когда кротенок удобно примостился рядом с мамой, Меккинс неожиданно заметил еще одного, пятого, который был заметно меньше всех остальных и потому даже и не пытался соперничать со своими шустрыми братьями и сестрами. Глядя на него, трудно было поверить даже в то, что он вообще может сосать.
— Бедный заморыш...— сказала Ру со вздохом.— Я пытаюсь кормить его отдельно от других, но это возможно только тогда, когда остальные спят, а это бывает довольно редко. Он слабеет час от часу. Пятый всегда слабый, причем это всегда самец...
Меккинс уже не слушал ее. Ему в голову пришла настолько неожиданная и смелая идея, что он даже оторопел.
Он шагнул к Ру, отчего та мгновенно напряглась и ощетинилась.