— Если уж ты так хочешь, я расскажу тебе одну замечательную историю, в которой речь пойдет о твоей тезке — Целительнице Ребекке из Древней Системы.
И куда только подевалась печаль Ребекки — она вновь заулыбалась и, навострив ушки, блаженно прикрыла глаза.
— Я полагаю, тебе известно о ней все, и в этом нет ничего удивительного — кто, как не она, мог снискать подобную славу? О ней помнят, пусть обо всем остальном забыли...
Ребекка радостно закивала. Да, она действительно знала едва ли не наизусть все истории о Ребекке, но была не прочь услышать их еще раз — из уст Халвера.
Что до Халвера, то он и сам не знал, какую именно историю будет рассказывать Ребекке, — нужные слова и мысли приходили ему на ум сами собой, без малейшего его участия. На него внезапно снизошел удивительный покой.
— Большая часть известных тебе историй лишена всяческого смысла, в этом я нисколько не сомневаюсь, — эдакая безобидная чушь и только. Всем нам хочется, чтобы истории были интересными; если же нас что-то не устраивает, мы дополняем и приукрашиваем их, стараясь, чтобы получилось достаточно правдоподобно. — Халверу казалось, что своими словами он прокладывает туннель к каким-то неведомым ему доселе глубинам. — Знаешь, о чем я думаю? — Этот вопрос он задал скорее не Ребекке, а самому себе, однако она отрицательно покачала головой и подползла поближе к Халверу, который нравился ей все больше и больше, — он был стар и благ, как сама земля, и потому рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. — Я верю тому, что в течение какого-то времени она действительно жила в Данктоне, — наверное, в ту пору Данктон все еще являлся системой, которая могла нравиться таким кротам, как она. Она любила Данктонский Лес примерно так же, как я люблю весенний Бэрроу-Вэйл, так же, как любишь этот лес ты... Конечно же, ты вправе спросить у меня, почему я уверен, что все происходило именно так, как я о том говорю? Я отвечу тебе. Возможно, сейчас многое покажется тебе непонятным, но придет время, когда ты сможешь уяснить подлинный смысл этой истории.
Двенадцать кротовьих лет назад, еще до того, как ты родилась, состоялось собрание старейшин, такое же июньское собрание, как и это. Многое было сказано на нем, но нас будет интересовать другое. На том памятном собрании твой отец стал главой старейшин и подчинил себе всю нашу систему. После этого некоторые кроты почувствовали себя, мягко говоря, неуютно — начались какие-то непонятные разговоры, посыпались угрозы. Мною овладело отчаяние — я хотел умереть, ибо происходящее повергало меня в ужас. Я прекрасно понимал, что твой отец разрушит нашу систему, но что я мог поделать? Я вернулся в свою нору и какое-то время ни с кем не виделся. Я был бы рад общению с другими кротами, но после собрания даже мой ближайший друг Биндль опасался не то что говорить со мной, но даже приближаться ко мне! Вместе с тем он перестал посещать и собрания старейшин. Я остался в полнейшем одиночестве. Мир поблек и потерял свое былое очарование, хотя снаружи веял теплый июньский ветерок, в червях не было недостатка, а система наша росла и ширилась, Я совершенно перестал есть, пребывая в одиночестве и безмолвии.
В этой жизни меня удерживало лишь то, что Летний ритуал известен только мне. Мандрейк грозился убить меня,— Ребекка тихонько ойкнула, и Халвер тут же поспешил успокоить ее, коснувшись ее плеча, — если я попытаюсь его исполнить. Но я понимал, что иного выхода у меня просто нет.
И тут мне на ум пришла одна старинная легенда — история Грундселя Совобоя. Она наверняка известна и тебе. Ты, конечно, помнишь о том, что он предпочел смерть жизни, полной ужаса и страха. Я испытал нечто подобное. Выбравшись на поверхность, я обвел взглядом стоящие надо мной огромные деревья, прислушался к дыханию леса и стал ждать рассвета. Июнь! Что за время! Ты даже не можешь себе представить, какое счастье овладело мною, когда тьма наконец стала сжиматься, отступая под неудержимым натиском света в самые укромные уголки леса, чтобы уже в следующий миг совершенно исчезнуть, таинственным образом превратившись в одно из его проявлений, когда черное стало серым и тут же озарилось и заиграло всеми красками лета! К тому времени, когда на землю вновь опустилась ночь, я взобрался на холм, для того чтобы исполнить ритуал Середины Лета. Страх, леденящий мою душу, совершенно исчез. Как видишь, Мандрейк не убил меня. Честно говоря, я нисколько не сомневался в том, что со мною ничего не произойдет, хотя за мной следили с того самого момента, как я покинул родную нору и отправился в путь. Крота, следившего за мной, я, естественно, не видел, но ряд обстоятельств, в том числе и то, что самым рьяным подручным Мандрейка являлся Рун, привел меня к выводу, что именно он и был этим соглядатаем. Наверняка он даже не догадывался о том, что я ощущаю его присутствие, — для того чтобы научиться таким вещам, нужно пожить с мое! Впрочем, Рун настолько мерзок, что не заметить его просто невозможно!