Вскоре ей пришлось остановиться — она услышала тихое кротовье пение, доносившееся именно из-за тех кустов, к которым она и направлялась. Нельзя сказать, что у этой песни была определенная мелодия, и все-таки она была мелодичной; она не имела слов, но слова в ней были. И еще, при всей своей простоте и незатейливости она поражала своей красотой.
Находись Ребекка в любом другом месте, она, не раздумывая ни минуты, отступила бы назад, ведь на нее могли напасть (правда, кроты, поющие песни, как правило, не очень агрессивны). Здесь же, в этой части леса, в этот августовский день, она чувствовала себя в полнейшей безопасности. Она деликатно поскребла лапами по земле, извещая о своем присутствии, и уверенно направилась к кустам.
Стоило Ребекке миновать их, как она увидела и певицу, и черемшу. Кротиха сидела возле зарослей высоких зеленых растений с длинными овальными листьями, клонившимися к земле. Судя по шерстке, она была совсем старой, глаза же ее светились таким счастьем, какого Ребекка отродясь не видывала. Время от времени она прерывала свою песню и принималась обнюхивать листья едва ли не с нежностью.
Присутствия Ребекки она, похоже, не замечала. Кротиха показалась Ребекке совсем малорослой, правда она могла казаться таковой на фоне окружавших ее высоких растений. Впрочем, в ее плечах и в плотном ладном теле чувствовалась особая сила, напомнившая Ребекке силу и крепость неброских, совершенно заурядных на вид корней дуба.
— Привет, милочка, — не оборачиваясь, приветствовала ее кротиха. — А я все думаю, когда же ты догадаешься подойти поближе, чтобы познакомиться со мною?
Ребекка хотела было шагнуть вперед, но старая кротиха подняла лапу, давая понять, что подойти к ней можно будет только после того, как она закончит заниматься черемшой.
— Постой пока там, где стоишь. Я хочу, чтобы черемша позволила мне взять у нее несколько листиков. Если ты подойдешь ко мне, дело пойдет куда медленнее.
Она пела еще некоторое время, то и дело касаясь стеблей стоявших перед нею растений и внимательно разглядывая их своими старыми глазами. Наконец она произнесла:
— Все в порядке. Еще немного, и они будут готовы.
После этого кротиха повернулась к Ребекке, которая никогда в жизни не видела таких добрых глаз и такой симпатичной мордочки.
— Так, значит, это и есть черемша? — воскликнула Ребекка, чувствуя, что она уже не в силах бороться с искушением подбежать к ближайшему растению и обнюхать его стебель и листья. Цветы черемши, которые к этому времени успели завять и подсохнуть, находились слишком высоко для того, чтобы она могла дотянуться до них, однако и снизу она чувствовала их сильный резкий запах. В тот же миг Ребекку поразило одно донельзя странное обстоятельство.
— Странное дело, — пробормотала она.— Чем дальше, тем они сильнее пахнут!
— Здесь нет ничего странного, — заметила кротиха, подойдя к Ребекке. — Так и должно быть. Если ты поймешь причину, ты овладеешь секретом, за который тебе будут благодарны многие и многие кроты.
Последняя фраза весьма озадачила Ребекку. Кротиха же тем временем спросила:
— И как же тебя зовут, милочка?
— Ребекка. Дочь Мандрейка.
— Мандрейка и Сары, верно? А меня, деточка, зовут Роза.
— Наконец-то! — воскликнула Ребекка. — Целительница Роза! Мне говорили, что вы знаете и о черемше, и обо всем прочем... Теперь и я смогу все это узнать!
Роза весело рассмеялась, Ребекка же стала задавать ей вопрос за вопросом, причем делала она это с таким энтузиазмом и напором, что старая кротиха выбрала место на солнышке и опустилась наземь, понимая, что Ребекка уймется не скоро.
Больше всего Ребекку интересовал тот маленький стишок, из которого она и узнала о черемше.
— Я не понимаю, что он означает, — говорила она. — Может быть, черемшу надо собирать на заре? Но в таком случае этим можно было бы заниматься в любое время года, а это наверняка не так.
— Почему ты так решила, милочка? — спросила Роза без тени иронии, даже не пытаясь скрыть свое удивление.
— Растения и такие травы, как черемша, можно собирать только в определенное время... Я говорю о времени года... Когда я смотрю на растения, я часто ловлю себя на мысли о том, что они еще не готовы... Я и сама этого не понимаю...
— От кого ты узнала об этом? — спросила Роза, моментально посерьезнев.
— Ни от кого... Моя мама Сара рассказывала мне о некоторых растениях... Я слышала о травах и от других кротов — они говорили об их названиях и целительных свойствах, читали стихи... Но никто не говорил мне о том, когда их нужно собирать. Я узнала все это от... от самих растений! — Последняя фраза далась Ребекке с известным трудом, — ей казалось, что она говорит о вещах самоочевидных. — Это ведь и так понятно, правда?