Я подняла брови. Праздник закончился около девяти вечера, и, конечно, после полуночи
музыка не играла слишком долго. Если Брайан почувствовал себя плохо примерно в то же
время, что и я, то перед тем, как позвали лекарку, он уже очень долго мучился от жара и
рвоты.
Должно быть, Элисандра по моему взгляду поняла, о чем я думаю, поскольку пояснила:
– Я вновь и вновь умоляла его позволить мне послать за Гизельдой. Он продолжал
отказываться. Наконец, против его воли, я отправила за ней стражника, и она сделала все,
что могла, но принцу, кажется, становится только хуже…
В комнате было слишком много людей. Я не рискнула высказать свои подозрения и
вызвать бурю. Вместо этого я спросила Гизельду:
– Что ты ему уже дала?
Она выпалила впечатляющий список лечебных трав, но противоядия от того яда, на
который я грешила, среди них не было.
– А женьшеницу пробовала? – спросила я как можно спокойнее, стараясь никого не
встревожить своим тоном.
– Нет, – явно сбитая с толку, обеспокоенно ответила она. – Я никогда не использую ее
от жара. Думаете, может помочь?
– Примерно в половине случаев, которые я наблюдала, она облегчала жар, – соврала я. –
Может, и не поможет, но точно не повредит.
– У меня ее нет, – призналась Гизельда.
– У меня есть, – очень любезно ответила я. – Принести?
– Да, конечно, будьте добры, – попросила она.
Элисандра вцепилась мне в руку.
– Кори, что это за женьшеница такая? Зачем она?
Улыбнувшись, я потрепала сестру по руке.
– Просто трава, известная тем, что помогает в таких случаях.
– Каких таких случаях? Ты знаешь, что это за болезнь?
Нет, поскольку то была не просто болезнь.
– Я видела подобные проявления несколько раз, – ответила я. – Иногда женьшеница
помогала. Иногда нет. Давай я ее принесу, и будем надеяться, от нее будет хоть немного
толку.
– У лорда Гоффа тоже жар, – напомнила Гизельда. – У вас хватит на них обоих?
– Думаю, да. Скоро вернусь.
Я уже хотела было уйти, но Элисандра так больно сжала мне руку, что я остановилась.
– Кори, – горячо зашептала она. – Что такое? Почему ты говоришь загадками?
Я улыбнулась и очень нежно поцеловала ее в щеку.
– Брайана отравили, – прошептала я ей на ухо и немного отодвинулась, дабы снова
видеть ее лицо. – Помни о дарах, что я преподнесла тебе в саше. Будь мужественной. Будь
сильной. А сейчас позволь мне попробовать помочь принцу.
Не отводя взгляда, она отпустила меня. Я поспешила к двери, заметив краем глаза
резкое движение в том углу комнаты, где стоял Кент, как будто кто-то пошел за мной. Но
не остановилась посмотреть, кто. За дверью я подхватила юбки и бросилась бежать.
На бегу я вспоминала, как в прошлом году вернулась в свою комнату и обнаружила, что
мою сумку кто-то обыскал. Все это время я думала, что какая-то томимая любовью
молоденькая девчушка стащила анютины глазки или соевон, дабы привлечь неподатливого
ухажера. Неужели я ошибалась? И на самом деле незваный гость украл корень крепня – и
все это время ждал, чтобы им воспользоваться?
174
175
Наконец добравшись до комнаты, я не потрудилась искать женьшеницу, а просто
схватила сумку и бросилась обратно. Каменные полы у меня под ногами казались слишком
гладкими, и я поскользнулась не на одном повороте. Смешно, бессмысленно и глупо так
торопиться. Брайана уже ничто не спасет – ни мои травы, ни Гизельды.
Пробежав половину пути до покоев новобрачных, я завернула за угол и врезалась в
Кента. Он схватил меня за руки, удерживая, и лишь через несколько мгновений я
отдышалась.
– Что ты делаешь? Что ты знаешь? – потребовал он объяснений.
Я несколько раз вдохнула полной грудью и лишь тогда смогла ответить.
– Брайана отравили, – наконец выдохнула я. – Это видно по всем признакам.
– Отравили! – воскликнул он. – Но… это невозможно!
– Знаю, – кивнула я, – и, как и ты, ничего не понимаю. Если ему что-то добавили в еду,
Дамьен бы тоже заболел. Но, по словам Анжелы, с ним все хорошо.
– Так и есть. Ночью у него были небольшие проблемы с желудком, но ничего похожего
на… – Он остановился и выразительно пожал плечами.
– Еще дюжине людей ночью было плохо. Все они съели то, чем отравился Брайан, что
бы это ни было. Но они, кажется, выздоравливают.
– Все мы ели то же, что и Брайан. В любом случае, почему он так сильно болеет, если с
остальными все хорошо?
– Съел чего-то больше, чем все остальные? – рискнула предположить я. – Может, что-то
в вине?
– Дамьен пробует и его вино.
– Я знаю. Он пробует все.
Кент покачал головой.
– Ты, должно быть, ошибаешься, Кори. Это какая-то зараза, болезнь, как и говорит
Гизельда. Иначе нам всем было бы так же плохо, как и Брайану. По крайней мере,
Дамьену.
– Я не ошибаюсь. Что-то съел только он один. Хотя я не представляю… Если только…
Может, он принимает какие-то снадобья? Такие, в которые возможно что-нибудь подлить.
– Я ничего такого не знаю. Спросим Элисандру.
– Осторожно, – добавила я. – Не стоит сеять панику.
– Уверен, что стоит! – возмутился он. – Если кто-то приехал сюда праздновать свадьбу
принца и взамен отравил его, об этом следует кричать с крыши замка…
– На твоем месте я бы вначале убедилась, что знаю, кто отравитель, – тихо сказала я.
Он посмотрел на меня в упор. Отпустив меня, уронил руки.
– О чем ты? – спросил он гораздо тише, чем я ожидала.
Я пожала плечами.
– Кто больше всего выиграет от смерти Брайана?
Он откинул голову, в глазах засверкал гнев.
– Полагаю, что как наследник престола…
Я покачала головой.
– Тебя я подозреваю в последнюю очередь.
– Тогда… Многие из господ ненавидят Брайана, но убить его… Это… – Он запнулся и,
казалось, только сейчас осознал мои слова. – Кто больше всего выиграет от смерти
Брайана. Но… он смертельный… Я имею в виду яд… Если ты его определила, то должна
знать, что…
Никогда прежде я не видела Кента таким потрясенным.
– Что он убьет Брайана, – тихо проговорила я.
Он указал на сумку в моих руках.
– А это… Ну, лекарство или что там еще, которое ты кинулась искать, не поможет?
– Нет.
175
176
Казалось, Кент не в силах был смириться. Он продолжал буравить меня взглядом, а
лицо его становилось все более пустым и мрачным, прямо у меня на глазах.
– Брайан умрет? – по-детски пролепетал он. – Когда?
– Не знаю. Самое позднее – через два дня. Может, даже раньше.
– Но…
– Знаю, – кивнула я.
– Но он не может умереть, – запротестовал Кент. – Он же будет королем.
– Знаю, – повторила я. – Но ты ничего не можешь поделать.
И ответить, видимо, он тоже ничего не мог. Я подождала еще немного, на случай, если
Кент все же что-нибудь скажет, но напрасно. Тогда, обойдя его, я бросилась в комнату
Элисандры.
Покои все еще были переполнены, но Гизельда меня высматривала. Она подбежала, и
мы, стоя посреди комнаты, открыли сумку и стали в ней рыться.
– Растворяйте по пять или шесть крупиц в воде дважды в день, и пусть он все выпивает.
Лорду Гоффу, думаю, хватит одной или двух, но если не наступит улучшения, то больше.
Целительница быстро кивнула, взяла у меня мешочек трав и кинулась прочь. Она
скрылась за дверью, которая, как я полагаю, вела в спальню умирающего принца. Я
застегнула сумку и оглянулась в поисках сестры.
Но прежде чем я смогла сдвинуться с места, дверь распахнулась, и в покои ворвался
лорд Мэттью.
Я даже не успела задуматься, кто же так его разгневал, а он уже пролетел через комнату
и схватил меня за руку.
– Вероломная, незаконнорожденная тварь, – бросил он кровожадным, но до ужаса
спокойным голосом. – Я хочу, чтобы через час и духу твоего здесь не было.
– Отец!
– Лорд Мэттью!