— Пришли! — объявила я.
Макико шумно выдохнула мне в ответ, а Мидорико присела на корточки у декоративного дерева в горшке, названия которого я не знала, и принялась рассматривать его листья. Затем девочка вынула из сумки на поясе блокнотик и написала в нем: «Это чье?». Почерк у нее был неожиданно угловатый, с сильным нажимом, как будто она не писала в блокноте, а высекала на камне. А ведь когда-то мне не верилось, что эта кроха, которая без посторонней помощи только и могла, что дышать, сумеет не то что писать, а самостоятельно есть.
— Не знаю чье, но, наверное, кто-то из жильцов за ним присматривает, — ответила я. — Моя квартира на втором этаже, вон то окно. Сейчас поднимемся, и налево.
Мы друг за другом поднялись по узкой железной лестнице, на которой рыжели пятна ржавчины.
— Заходите. Уж простите, у меня тесновато…
— Очень даже уютненько! — Макико моментально стащила с себя босоножки и принялась с любопытством осматривать мое жилище.
— Идеальная квартира для одного! — с энтузиазмом сообщила она. — Везет некоторым! Ну здравствуй, наш новый дом на ближайшие двое суток!
Мидорико вслед за матерью молча прошла в глубь квартиры. В ней, состоящей из кухни и одной комнаты с перегородкой, я жила с тех пор, как переехала в Токио, — то есть почти десять лет.
— У тебя ковер? А под ним что? Только не говори, что паркет!
— Нет, циновки. Когда я въехала, они уже были довольно потрепанные, так что я прикрыла их ковром.
Утирая пот, я включила кондиционер и выставила на нем двадцать два градуса. Потом разложила складной столик, достала три одинаковых бокала, купленных по этому случаю в магазине неподалеку. На них были вытравлены маленькие сиреневые виноградинки. Не успела я налить Макико и Мидорико заранее заваренный и охлажденный ячменный чай, как они осушили свои бокалы до дна.
— Ох, наконец-то оживаю! — Макико блаженно откинулась назад на полу, и я подтолкнула к ней кресло-мешок.
Мидорико, положив рюкзак в угол, встала и с беспокойным любопытством стала изучать квартиру. Ничем не примечательную — маленькую и плохо обставленную. Похоже, ее внимание привлекли книжные полки.
— Я так и знала, что у нее куча книжек! — подмигнула дочери Макико.
— Да какая куча…
— Ладно тебе скромничать, их же тут до самого потолка. Сколько всего, интересно?
— Я не считала, не особенно много. Вполне нормальное количество…
Макико, не привыкшей читать книги, могло и правда показаться, что их у меня тонны, но на самом деле нет.
— Нормальное, говоришь?
— Ага.
— Вроде мы с тобой сестры, а такие разные… Я совсем не понимаю, что в книгах интересного. А вот Мидорико как раз любит читать. И по литературе оценки хорошие, правда, дочь?
Мидорико молчала, не отрывая взгляда от полок.
— Слушай, прости, что я вот так вот с порога, но можно я у тебя душ приму? — попросила Макико, отлепляя от щеки прилипшую прядь волос.
— Да, конечно. Вон там, левая дверь. Туалет, если что, отдельно.
Пока Макико была в душе, Мидорико сосредоточенно рассматривала книги. Ее темно-синяя футболка намокла от пота и казалась почти черной. Я предложила девочке переодеться во что-нибудь — она задумалась, но потом решительно мотнула головой.
Глядя на спину Мидорико и слушая журчание воды, доносящееся из ванной, я поймала себя на мысли, что в моей квартире, в ее атмосфере что-то неуловимо изменилось. Странное ощущение — как будто берешь в руки рамку, которая уже давно стоит на полке, а фото в ней другое. Некоторое время я, рассеянно потягивая ячменный чай, пыталась понять, в чем дело. Но так и не поняла.
Когда Макико со словами «Если что, я взяла у тебя полотенце!» — вышла из душа, на ней уже была свежая футболка с растянутым воротом и свободные домашние штаны. Расхваливая напор воды, она принялась тереть волосы полотенцем. Теперь я увидела ее без макияжа, и на душе у меня посветлело. Я даже подумала, что, может быть, зря испугалась за Макико, когда мы встретились на станции. Пожалуй, не так уж сильно она и похудела. А бледность объяснялась скорее количеством и цветом тональника. Может, не так она и изменилась с нашей прошлой встречи? Просто мы давно не виделись. Или же за эти несколько часов я успела немного привыкнуть к ее новому облику и он больше меня не удивляет? Как бы то ни было, я уже отчасти признала, что для своего возраста сестра выглядит вполне прилично, и несколько успокоилась.
— Можно где-нибудь посушить мои вещи? Где у тебя балкон?
— Балкона нет.