Так что я смирился со своим положением. Покорно поднимал руки когда по мне водили очередным сканером, открывал рот для досмотра, заглядывал в глаза какому-то подозрительному типу, стоял ждал под металлической рамкой. Надо, Федя. Надо.
И наконец последние двери раскрылись. Там, в скромном кабинете нас ждал невысокий, седой человек. Сергеев Петр Михайлович. Президент Российской Федерации. Самый молодой президент в истории России.
— Здравствуйте, господа, — поздоровался он с нами за руку. С каждым. Моя ладонь при этом предательски запотела. — Прошу.
Он пригласил нас к столу, на котором стоял чайник и несколько вазочек со всякой снедью. Сам разлил чай по чашкам. Придерживая их за блюдца, поставил перед нами. При этом внимательно рассматривая нас. Словно пытаясь понять, что мы хотим ему рассказать.
Я молчал, тихонько размешивая сахар в ажурной чашке и разглядывал вазу с моим любимым печеньем. Оно называлось «Свердловское» и я совсем не уверен, что такое производят тут, в Москве. Это значит, что они узнали мои вкусы и специально привезли его сюда из нашей губернии? Или это разыгралась моя паранойя?
— Угощайтесь, Дмитрий Сергеевич — негромко сказал Петр Михайлович, подталкивая ко мне вазу. — Я знаю, вы любите его.
Вот так. Он напрямую дал мне понять, что многое обо мне знает. Многое, но все ли?
— Господин президент, — начал губернатор.- Мы просим прощения за долгое молчание, за то, что продолжительное время не ставили вас в известность обо всем происходящем у нас.
Сергеев кивнул, аккуратно прихлебывая из кружки.
— Но вскоре, — продолжал Руйвашевский, — вы поймете, почему это так происходило.
— Это как-то связанно с «Единством»? — спросил президент.
Мы с губернатором переглянулись.
— И да, и нет, — ответил губернатор. — Впрочем, скоро вы все поймете. Вы могли бы пригласить сюда кого-то, вооруженного огнестрельным оружием?
Сергеев удивленно поднял бровь.
— Даже так, — сказал он больше себе чем нам, а затем чуть громче произнес: — Виктор, зайди.
Дверь немедленно открылась, и к нам зашел коренастый мужчина в строгом костюме. Он вопросительно посмотрел на нас.
Губернатор продолжил:
— Мы считаем, что лучше все увидеть своими глазами, чем сто раз услышать. Дмитрий Сергеевич, прошу, ваш выход.
Я встал со стула, прошел на середину комнаты:
— Мы группа людей обладающая способностями, значительно превосходящие способности любого нормального человека. Многие назвали бы их чудесными и фантастическими. Однако это не так. Эти способности можно передавать и нам бы очень хотелось, чтобы это произошло как можно быстрее. В смысле передача их другим людям. Буквально всему миру. И мы просим вас, господин президент, помочь нам в этом деле.
Проговаривая эту нескладную речь, я осторожно, без резких движений снимал с себя одежду. Так, что к концу монолога остался в одних трусах. Повернулся вокруг себя, показывая, что на мне ничего нет.
— Что у вас за оружие? — спросил у Виктора.
— Глок восемнадцать, — ответил тот.
— Сколько патронов в магазине?
— Девятнадцать, — с опаской произнес охранник.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнул я.- Стреляйте в меня. Вот сюда, прямо в грудь, где сердце. Желательно выпустить всю обойму.
Глава 18
Глава 18
— Семнадцать… восемнадцать…девятнадцать!
Я поднес к президенту кулек свернутый из листа бумаги, в котором лежали чуть расплюснутые пули, кои я только что выдавил из своего тела.
В комнате до сих пор воняло порохом, на полу, там где я стоял когда в меня стреляли виднелись капли крови. Сергеев, нацепив очки на кончик носа, с удивлением перебирал еще теплые комочки свинца, время от времени поглядывая на меня, и на то, как быстро зарастают раны на моей груди.
Я, конечно, не подавал вида, улыбался и делал не принужденное лицо, так сказать, держал марку, но мне было очень больно. Виктор оказался крайне исполнительным малым, и старательно всадил в мою грудь всю обойму. Причем как минимум пять пуль прошили сердце насквозь, вызвав его остановку, порвав миокард и два желудочка. Жутко хотелось упасть и полежать пару минут, восстанавливая раны, но я не мог себе этого позволить.
Поэтому растянув рот в подобии улыбки, сжав зубы, терпел адскую боль и выдавливал из себя лишний металл.
— Признаюсь, я поражен, — наконец произнес президент, после того, как последняя дырка на моей груди, затянулась соединительной тканью. Причем, место первого попадания, не смог бы указать даже я — там была уже гладкая и чистая кожа. — Я видел кадры, где бойцы «Единства» выдерживали очередь в упор… Но это было на экране, и слишком похоже на не очень хорошие спецэффекты, а тут, вот так…наяву.