Отец тянется, чтобы схватить меня за руку, но я отдергиваю руку.
― Я точно понимаю, что я только что сказала.
― Молодая леди, ты заберешь это кольцо назад и сядешь в машину, ― шипит он, краснота распространяется по его лицу так быстро, что я думаю, она может перелиться через верхушку его головы.
― Я не могу. Это не та жизнь, которую я хочу.
Он снова тянется к моей руке, но я отхожу в сторону.
― И какой же жизни ты хочешь?
― Я не знаю, ― и это правда. Я понятия не имею. Только знаю, что она не включает в себя свадьбу с Джошем или с кем-то другим, с кем я не хочу.
Мама осторожно говорит.
― Может, нам стоит позвать сюда пастора Рейнольдса, и мы все сможем помолиться.
Я передвигаюсь ближе к тротуару.
― Я не поменяю свое решение.
Отец делает шаг ко мне.
― Если ты откажешься, то опозоришь всю свою семью.
Я смотрю на своих сестер и их мужей с детьми. Если откажусь, то мне придется попрощаться с ними прямо сейчас, но я знаю, что однажды увижусь с ними снова. В глубине души я понимаю это. Если выберу Джоша, то никогда не смогу сказать то же самое о Дэнни и парнях, а я нуждаюсь во всех них, чтобы жить, чтобы выжить.
Я говорю слова, которые не хочу говорить, но это правда:
― Извините, но я должна это сделать, ― хотела бы я, чтобы все было так, как того хотят они.
Я ступаю на тротуар, и отец делает еще один шаг ко мне.
― Если ты сейчас уйдешь, то не утруждай себя возвращением назад.
Мама всхлипывает.
― Марв, ты не имеешь это в виду. Позволь ей пройтись.
― Нет. Если она не может соблюдать наши требования, тогда она мне не дочь.
Если отец рассчитывал, что его слова меня ранят, то он в этом преуспел, и маленькая часть меня хочет прибежать назад и молить о прощении, но я знаю, что через день или два я снова вернусь к этому месту, желая иметь другую жизнь.
― Полагаю, это прощание.
Отец шокирован, он думал, что я никогда не позволила бы этому зайти так далеко. Я разворачиваюсь, чтобы уйти.
― Тебе больше нет места в нашем доме, ― кричит отец мне в спину.
Слезы стекают по моему лицу, пока я быстро ухожу. Я иду, чтобы найти Дэнни и парней, но их нигде не видно, и я понимаю, что они уже ушли. Я понимаю, что начинаю бежать, потом удваиваю усилия и бегу еще быстрее к их дому. Они живут в нескольких километрах от церкви, мое тело мокрое от пота, а лицо омывают слезы, когда я достигаю их дома. Я не знаю, что собираюсь сказать, и простит ли он меня вообще. Я даже не уверена, что заслуживаю быть прощенной, но я должна была прийти сюда; должна рассказать им.
Я открываю дверь. Ребята развалились кто где: кто уже без рубашек и собирается выйти наружу на солнышко, кто валяется на диване.
Они все поднимают взгляды, чтобы посмотреть, кто вошел.
Я стою, пыхтя и сопя, температура моего тела зашкаливает. При этом я еще и икаю сквозь слезы, и когда замечаю Дэнни, пересекающего комнату, мне становится еще хуже.
Он ставит свое пиво и мчится ко мне. Притягивает меня к себе, его тело обволакивает меня, своими сильными руками он обвивает мое тело и я падаю в его объятия.
― Дыши, ― говорит мне Дэн, крепко сжимая меня. ― Кто-нибудь принесите ей немного воды, ― просит он поверх моей головы.
Я слышу звон стаканов и журчание воды, а потом чья-то рука протягивает мне стакан. Дэн помогает мне удерживать его и продвигает его ближе ко мне для глотка. Прохлада освежает и успокаивает меня. Дэнни использует свои большие руки, чтобы убрать мои волосы, которые прилипли к лицу, а большими пальцами стирает слезы.
Все подходят поближе к нам.
― Отойдите, ― приказывает Дэн.
Доносится мягкий голос Сэм
― Но…
― Я сам с этим разберусь, ― говорит он решительно и с заботой.
Он переводит взгляд обратно на меня, осматривая все мое лицо.
― Твой отец? Он что-то сделал?
Я отрицательно качаю головой, всхлипывая и икая при ответе.
― Я разорвала помолвку. Все кончено. Он сказал мне не возвращаться назад.
Дэн притягивает меня обратно к себе, и я снова плачу; здоровенный клубок стресса раскатывается по всему моему телу. Я только что сделала то, что думала, сделать невозможно, и несмотря на то, что плачу, как сумасшедшая, я по-настоящему освобождаюсь от напряжения, от которого даже не понимала, что мне необходимо освободиться. Я наконец-то свободна, и мое тело не понимает, что делать с такими эмоциями, поэтому оно плачет. С каждой слезой я ощущаю, как мне становится легче.
Я говорю ему в грудь, которая теперь мокрая под моей щекой.
― Я знаю, что, вероятно, слишком опоздала, и что уже причинила тебе боль…