«Точно тебе говорю — инопланетяне! Вчера на закате рокот непонятный слышался, гул странный, будто ракета взлетала. А ночью — луч какой-то странный над полем шарил. Остановится — и снова бегает, как ищет кого-то! Это пришельцы инопланетные свой прожектор включали! А вот пошла я с утра за водой на родник, так чуть не провалилась — по всему полю дыр понаделали! У, гады, вредители!» Бабка, наконец высказалась.
Максим вспомнил про трактор с отбойником и про то, как он светил ночью фонарем по округе. Он, слушая всю это галиматью, изо всех сил сдерживался, стараясь не захохотать в полный голос. Потом они с отцом перешли в другой вагон, долго смеясь по дороге. Аркадий сказал: «да, вот таких-то всякие Мавроди и дурят. Сами обманываться рады и верить в чушь всякую!»
Путь до города прошел незаметно!
Домик окнами в сад
…А за окном наплывали облака, и полуденное солнце уже готово было попрощаться на несколько часов. Эти окна видели и слышали многое: нежные июльские вечера, колючие снега, апрельские грозы, февральскую талую капель, стучащуюся в окно. Они видели многое; но это уже, похоже, никого не занимало. Слишком уж заняты были люди, находившиеся внутри.
— Петрович, а здесь штробить?
— Да-да, все делаем сегодня, монтажники уже завтра будут окна пакетить! — отозвался бригадир. И сразу в сторону другой комнаты кому-то закричал: — Да не, ты лучше пробей этот наличник (все равно гнилой), и от трехфазника там запитай сварочный аппарат. А потом, когда после обеда розетка у тебя освободится, отдашь ее Михалычу под болгарку.
И снова повернулся к двум рабочим в комнате:
— Срезаем, хлопцы, вот эти батареи вместе с трубами, здесь будет потом тепловая пушка и электрокамин.
Им еще много надо было что сделать, бригадир уже торопил. Сегодня вот штробили стены под новую проводку, перестилали пол, укрепляли пороги. А еще предстояло выбить старые оконные рамы и поставить новые «глухие» стеклопакеты. Эти окна, будто глаза дома, доживали последний день. Так как именно завтра бригадир, Николай Егорыч, постановил вмонтировать пакеты. В той стене дома, что выходила к саду, было три довольно узеньких окна, и самое левое из них уже зияло пустым проемом. Такая же участь очень скоро ждала и остальные два.
Собственно, сад за ними уже не был садом. По соседству с этим старым домом вот уже семь лет как расположился автосервис, и территория сада потихоньку захламлялась деревянными поддонами, на которых привозились автозапчасти, покрышками старых шин и прочей дребеденью. Из прежнего пышного сада уцелело лишь три яблони и несколько кустов смородины, а прежде деревьев было двенадцать.
Ну а, собственно, в этом доме, в котором проживало прежде две семьи, в левом флигеле планировали сделать почту, а в правом — билетную кассу для местной автостанции. Поселок находился в пятнадцати километрах от города, но город разрастался и постепенно населенный пункт Малиничи стал предместьем 700-тысячного областного центра Светлоярска.
— Все, баста, перерыв! — решительно объявил бригадир. — Половина второго, пора бы и подкрепиться!
— А ты Васек, — обратился он к молодому электрику, — дуй в деревню за молоком. Наберешь парного на ферме, литра три возьми!
А сами приступили к разогреву нехитрого обеда, состоящего из макарон с фаршем и луком, сосисок и салата из квашеной капусты.
Пообедав, они еще минут двадцать сидели за столом — кто-то с картами, кто — то с кроссвордами.
— А что ж наш снабженец не идет, — вспомнил Николай Егорыч, — у нас электродов для сварки мало, на сегодня точно не хватит. Диски для болгарки тоже заканчиваются.
И вот на пороге возник высокий малый лет двадцати семи, но казавшийся еще моложе из-за худобы и немного наивного взгляда простоватых глаз.
— О, Валька, легок на помине! — отозвался бригадир.
Валентин поставил сверток с оборудованием на стол, и устремил свой взгляд в сторону окна. Валентин Игоревич Никонов, между своими, просто — Валька, работал в строительной конторе «ИнПромТрест» уже шесть месяцев. И вот, его занесло сюда…
Он помнил этот дом, помнил все игры с местной ребятней, шастанье по чердакам, садам и огородам. Помнил, что у соседки Зинаиды на этой же улицы можно за символическую цену купить жирного коровьего молока, а у Ивана Терентьевича, что напротив — и гречишного меда раздобыть в обмен на рыбу.
Ведь это именно Валька в то время жил в соседнем доме, — там, где теперь автосервис! И в этот дом бегали они с ребятней поиграть с десятилетней Аленкой и шестилетним Вовкой. Аленка, помнится, очень интересно играла на бутылках, подвешенных и полузаполненных водой, а еще — на флейте… А Ванька увлекался игрой в городки, по-моему, ничего другого не пробовал даже…